Абхазия. Путеводитель для Бродяг. Алёна Сорокина

плющом и цветами. Много зданий было разрушено и наполовину заселено, повсюду были следы совсем недавней борьбы, страна еще не успела восстановиться, и когда мы, наконец, какими-то переулками через железную дорогу добрели до вокзала, он тоже оказался величественным, но бесплотным скелетом, душа которого переселилась в небольшое здание сбоку. Перрон, вероятно, в советские времена выглядел потрясающе. Пальмы перемежались с хвойными деревьями, стволы которых, по мнению Женьки, белили для еще большей аккуратности. Но сейчас это можно было только представлять – место было будто вымершим, проступающим негативом из прошлого. Чувствовалось время, будто из него и состояла эта водяная взвесь над пустыми тротуарами.

      К кассирам у нас уже были подготовлены вопросы – мы (Женька, на самом деле, как всегда) мониторили билеты через приложение РЖД, но забронировать их через телефон почему-то не могли. На новом вокзале выяснилось, что в Абхазии при покупке проезда в поезде сдирают комиссию в 350 рублей, что было неприятно, учитывая, что экономия в путешествиях для Женьки почти спорт, да и вообще у нас было не очень много денег.

      Поговорив с кассиршей, мы отошли посовещаться – сняли свои дождевики, рюкзаки и сели на места для ожидания непонятно чего, судя по развитию ситуации. Мне, естественно, не особо переживалось. Все воспринимается мной в последнее время с похвальным спокойствием, граничащим с апатичным безразличием. Разница только в том, что я радуюсь всему новому, как ребенок, какого бы сорта оно ни было. Ко мне пришла философия несущественности всего по отношению к самому пути жизни. Все встречается мной теперь как должное, смиренно принимаю я насущное, будучи в полной готовности сделать все, что смогу, в определенный конкретный момент. Все с привкусом отстраненности, которая даже слегка тревожит, но в целом больше выручает, чем вредит.

      Пока мы обговариваем варианты, я оцениваю Женькин рюкзак – компактный и качественный, в который раз удивляясь, как она находит такие удобные и надежные вещи практически за бесценок. Это похоже на дар.

      Все что мы можем сейчас – это отправиться обратно в хостел и ждать, когда мне переведут денег за фриланс, чтобы я попыталась купить билеты, или попросить друзей зарегистрировать нас на поезд с компьютера. По дороге нужно зайти на рынок, до закрытия которого осталось всего ничего. Мы здесь второй день без хурмы – это безбожно долго. К рынку нужно частично возвращаться по той же дороге – через рельсы, обсыпанные обычным щебнем и гладкой морской галькой, нависающие в одном месте над ручьем, превратившимся в бурный из-за постоянных дождей последних дней. Обувь к этому времени у нас обеих уже промокла, но идти тепло. Я не столько боюсь не выздороветь толком, так как приехала уже простуженная, сколько периодически думаю о том, что бабушку это бы расстроило и хорошо, что она уже давно не щупает мои стельки. Может быть, не назло, я еще немного простужусь, а потом обязательно как следует о себе позабочусь.

      К рынку мы выбрались уже под закрытие