Но время уже пошло, отмеряемое каплями физраствора, отрывистыми командами Профессора, позвякиванием хромированных побрякушек и манометром искусственного дыхания. Казах вышел из поминутного расписания пассивной терапии, попав в хирургический календарь множества направлений. Параллельное время овладело трупом, цыкая в сторону поникших ангелов: «Он безволен».
«А я волен мучаться бесконечно», – перебил депрессивный Сварной, меривший собственное время шагами по коридору. Встречные, деловито скользя по нему оценивающими взглядами, старались долго не задерживаться на его лице. Посмотришь – магнитом притянет -завязнешь – и начинает ныть сердце и болет другие органы.
«Ну, ты чо, чувак, – в блатном стиле встрял Боксер, – мы за тебя тут переживаем, болеем, если надо, подкинем тебе вольки. Я тут как раз Шопенгауэра взял почитать „Мир как воля и представление“. Очухаешься, я тебе все аналитически растолкую, даже твой степной менталитет одолеет параллельное время».
«Ерунда, Казах, – успокаивающе поддакнул Пацан, вошедший в оптимистический период, – все можно обмануть, ведь нас тоже водят. Вот меня, например, оболгали с рождения „заячьей губой“. Но и увильнуть от всего можно, вот я же чухнул. Наверное, и от параллельного времени можно отбояриться».
ГЛАВА V.
«К страждущему должно быть сожаление
от друга его, если только он не оставил страха
к Вседержителю».
Книга Иова. Гл.6,14.
Боксер отвлекся, услышав подозрительно знакомые голоса, изъяснявшиеся на повышенных тонах, спрятал Шопенгауэра под подушку и выскочил из палаты. Верные друзья Боксера – Директор Вася и Шмаровой Леша, – не вовремя пришедшие его проведать, напоролись на активное противостояние самого страшного и самого сильного человека в больнице – уборщицы Маруси.
Легендарная Маруся – воплощение судебной, исполнительной и законодательной властей в одном лице. Она сама сочиняет диктаторские законы, сама следит за их неукоснительным исполнением и сама же немилосердно карает провинившихся. Только второй строкой в негласной чиновной иерархии отделения хирургической стоматологии идет Профессор, вслед за Марусей. Конечно же, первой при встрече здоровается Маруся, но – как? – с достоинством коронованной особы. Профессор же – как небожительница – не удостаивает житейские проблемы марусь своим вниманием. На этой негласной конвенции и строятся мифы взаимоотношений внутри больницы.
Дерзкий прорыв Директора и Леши в неурочное время, в грязной обуви, без белых халатов в святая святых,