Хозяйка этого дома, оказывается, наша старая знакомая, в буквальном и переносном смысле этого слова, с возрастом несколько пополневшая, – Зося Викторовна Синицкая-Фемиди.
Как говорят знающие специалисты, кризис пожилого возраста – это осознание того, что диабет и геморрой у тебя уже есть, а «Мерседеса» еще нет и возможно, не будет.
Но Зосю Викторовну, такие мелочи не трогали. Она была поглощена, как большинство добропорядочных граждан Черноморска, литературным творчеством.
Зося, прожила долгую, бурную жизнь. И на закате своего жизненного творчества, так же, как и многие, неугомонные натуры города-курорта, энергично, взялась за написание мемуаров, научно развивая и дополняя, собственным, практическим опытом, один из законов Архимеда: «Жидкость, погруженная в тело, через семь лет идет в школу».
То был каторжный, писательский труд, о детстве, юности и отрочестве, ее единственного сына.
Но одна роковая тайна, один легкомысленный, жизненный шарж, совершенный в далекие, тридцатые годы, когда молодая кровь кипела и бурлила, как расплавленный металл, в эпицентре ядерного взрыва, не давала собрать ей в единый порыв, свое растраченное вдохновение и написать первую строчку.
В мемуарах врать не хотелось. Но правда была таковой, что немногочисленные потомки, вернее, единственный отпрыск, обладающий грубым, криминальным нравом, мог лишить ее обеспеченной старости.
Дело в том, что Зося Викторовна, никогда не любила своего первого мужа, секретаря изоколлектива железнодорожных художников Перикла Ивановича Фемиди. Бывалые в замужестве женщины, знают непреложную истину, что муж – это то, что остается от любовника, после удаления нерва.
Иногда в жизни бывает так, что даже самое невинное создание, совершенно случайно, поддавшись гнусным, мужским чарам, может потерять свою невинность.
У Зоси, к двадцати годам, единственное, непорочное, девственное место было мозг. С мужчинами, это дитя порока, была женщиной страстной.
Как пишут опытные, в этом деле, специалисты, страстные женщины – хороши до безобразия! А так же, во время безобразия и после безобразия!
Очередной ловелас-сердцеед, страдания под луной, бурные чувства, страстные порывы, шептания:
– Не надо, милый, – стаскивая с него, в это время, брюки, вместе с носками.
Романтика, мечты, пальмы, оазисы, верблюды, золотые рыбки, любовь до гроба!
А утром, ни пальм тебе, ни рыбок. И верблюд, нервно застегивая штаны, вырывается у любимой из рук, и убегает в неизвестном направлении, в район постройки Восточной Магистрали, на розыски убежавших миллионов. Мужчина, как говорят практичные дамы – подобен банному листу: сначала он к женщине прилипает, а потом смывается.
Затем,