Последний и вовсе извергался пятнадцать лет назад, по замечанию одного из географов, который увлекался вулканами и бывал здесь неоднократно, чем и вызвал для публики интерес, став своеобразным рассказчиком, лектором, с такой любовью рассказывая про кальдеры, кратеры и менее знакомые обычному гражданину слова.
Но эта идиллия не могла долго продолжиться – и в разговор вступил еще один знаток, но только фауны и флоры, который негодяйским образом переманил к более интересной темы для обсуждения большую часть непреданных слушателей, он как и полагалось по специализации рассказывал про растительный мир и про животных. А его друг – орнитолог, иногда встревал с рассказами про птиц – показывая на них прямо рукой. Прохладная погода и сырость вовсе не распугали путешественников, а горячий чай лишь продлил нахождение до позднего вечера. Ночью корабль впервые сильно снизил скорость хода – усталость обслуживающих его «сердце» давала о себе знать. Корабль шѐл с ходом в четыре узла в час и лишь утром вновь стал набирать скорость. Так, неосознанно, не хотелось прощаться с последним оплотом русского духа.
А что «охотой» на морских обитателей? Увы – затея оказалась глупой. Заброс получился неудачным и порвал сеть, что вызвало гнев у горедобытчиков. При поднятии сети обратно – случилось еще более неповадное дело, сеть разошлась на сотни «нитей», уж слишком древней она была и под воздействием холодной воды с ней что-то случилось. Капитан с боцманом посмеялись и разошлись по делам.
Но оказалось, это была не простая авантюра – а внутренний спор между ними. В итоге боцману пришлось сварить уху с сапога, и выпить «замечательный на вкус» прелестный бульон при всех на обед. Конечно это было смешно и подняло настроение на несколько пунктов точно. Издевательская натура Константина Львовича не знала мер, и эта шалость была одной из самых проявлений его безразмерной фантазии. Он пытался подколоть и Евгения Николаевича – но тот, сославшись на усталость, сорвал попытку.
Берег кардинально изменился, и был схож на Норвежский. Капитан предположил, что это подобие фьорд – узких, извилистых и глубоко врезавшийся в сушу морских залив со скалистыми берегами тем сопровождали корабль до вечера девятого дня путешествия.
Но это мнение было ошибочным с точки зрения каждого географа. Оказались позади сопки – Горячая и Мутновская, огромнейшие вулканы, вносящие страх и чувство даже какого-то раболепства. За час до ужина корабль вошѐл �