На беременность подруги он сначала не обратил внимания, но в один прекрасный день сообразил, что их сумасшедшему сексу вот-вот придёт конец, и ужаснулся. Он совершенно не представлял, как будет без него обходиться, – о другой партнёрше и речи быть не могло. Обеспокоенный состоянием друга Мулат посоветовал ему воспользоваться извращениями. Это было, конечно, совсем не то, но хоть что-то!
А потом… Димка не хотел об этом вспоминать, но с раннего утра и до ночи эти мысли рвали его на части, и картинки, одна за другой, услужливо выстраивались перед его мысленном взором, скручивая в жгут. Да, он не помнил себя от горя и унижения, поняв, что его женщина отдалась другому, – мужа он вообще в расчёт не брал. Да, нервы не выдержали, разум помутился, но как-то не получалось оправдать себя до конца.
Вопрос вопросов: Марина действительно ему изменила или носила под сердцем его, Димкиного, ребёнка? И то, и другое – плохо, настоящая катастрофа. Если отдалась другому – он этого не переживёт, если не изменяла – значит, он угробил в утробе матери собственного ребёнка! А может, и саму мать!
Измученный неизвестностью, он всё-таки отправился к врачу.
Глава 6
Оля называла ее «девочка Нина из соседнего подъезда», потому что в её подъезде жили тетя Нина и бабушка Нина. Именно с этой девочкой она чаще всего играла во дворе, они, можно сказать, дружили, хотя посещали разные детские сады. А вот в школе оказались в одном классе, и Оля наконец узнала фамилию этой девочки: Кисловская.
В отличие от самой Оли, Нина была умной. И красивой. И посадили её с «самым красивым и умным» Серёжей Першиным. Оля немножко расстроилась – она и сама с удовольствием сидела бы рядом с Серёжей, но тут же девочка себя одернула: нет всё правильно, пусть красивые и умные дети сидят рядом.
Нина пользовалась в классе популярностью, с ней все хотели дружить, и Оля очень гордилась тем, что среди многочисленных Нининых поклонников занимает не последнее место. Сама же Нина зорко следила за тем, чтобы Оля с другими детьми не дружила, а только с ней, и буквально таскала подружку за собой. «Я ей нужна, она меня любит!» – с гордостью думала Оля, и только теперь, вдали от родного дома, вспоминая детство, она засомневалась в этой любви. Больше походило на то, что серенькая, невзрачная, неухоженная Оля Портич своим неприглядным видом очень хорошо подчёркивала красоту и неповторимость Нины Кисловской. Но ни зависти, ни обиды не было, наоборот – все-таки целых одиннадцать лет благодаря этой дружбе она чувствовала себя не хуже других.
Вскоре после школы Нина по интернету познакомилась с каким-то парнем за Уралом и уехала к нему – поближе к центру, к цивилизации. Поскольку у Оли никаких телефонов не было, девушки договорились писать друг другу письма. Нина рассказывала о своём замечательном муже, о его чудесных