И все-таки мы встретились!
Как во сне ты стоишь передо мной в ту теплую, безлунную ночь, окутанный светом далекого фонаря. Он был тогда единственным свидетелем нашей разлуки. Помню, как я уходила: медленно-медленно, а ты шел за мной до самой двери, как пришелец с другой планеты. Мне тогда в темноте вдруг прдставилось, что ты- это вовсе не ты, что ты сошел сейчас с неизвестной звезды, идешь ко мне облитый ее сиянием, и твои глаза блестят в темноте холодным голубоватым светом. А руки у тебя железные, как у робота, и холодные, как сталь. И, если сейчас, в эту минуту, я отдамся этим рукам, то они не выпустят мея ни за что на свете, и я умру в этих холодных объятиях. Мне стало страшно, я испугалась тебя, такого большого, сильного инеизвестного. А потом, лежа в постели, и, слушая твои шаги, я дрожала от непонятных ощущений, от боли и горя в душе, и от какого-то неземного звездного счастья. И язнала, точно знала, что это не конец, что ты придешь, опять придешь ко мне. Приходи, я жду.
Вчера я могла бы увидеть тебя, но меня увезли с концертом в соседний поселок. Но мы должны поговорить. Я знаю, что я скажу тебе: если ты любишь меня и найдешь на краю света, то я – твоя и больше ничья. Я не хочу ничего легкого. За свою любовь я буду бороться. За тебя тоже. Я добьюсь того, чтобы ты все сделал своими руками, и сам приехал ко мне. Да поможет тебе господь! Я люблю тебя, люблю, люблю…!
…Сижу на вокзале и ни о чем не хочу думать. Очень хочется спать, а на душе пустота. Как будто что-то оборвалось во мне сегодня. Ты не пришел, и некому открыть душу, пожаловаться на судьбу, некому. Даже маме. Она, бедная старушка, глядя на меня, подумала сегодня, что я плачу из-за того, что она сильно сдала после операции. Конечно, мне было очень ее жалко. У нее удалили хронический аппендицит в пятьдесят шесть лет, швы заживали плохо, делать она ничего не могла, и хорошо, что рядом с ней оставались сестра и папа. Да она меня бы и не поняла в этом состоянии. Она думает, что с тех пор уже все забылось, все поросло осенней седой травой.
Ты не пришел проститься. И кто, кто мне скажет – почему?! Может быть ты обиделся на то, что я не осталась с тобой в тот вечер, а убежала с подружками? Ведь ты не думаешь, что они мне дороже тебя? Тогда зачем же я это сделала? Не знаю. Всеми моими поступками руководит что-то еще помимо моей воли. Какое-то непонятное самой мне упрямство. Да, наверное, -это так, другого слова и не придумаешь.
Не имею обыкновения прощаться с людьми. Я ведь знаю что все равно увижу их. Они рядом, и я не прощаюсь с ними, а говорю им просто: " до свидания», потому что так теплее. А с тобой я хотела прститься, и многое сказать тебе, но ты оказался далеко. Не могла сидеть в клубе и ждать тебя там. Вышла на улицу.
…Тишина, тишина… Все по- пржнему, как было два года назад… Те же деревья смотрят в черную, печальную гладь верхнего пруда. А теперь он смотрит на меня своим темным, бездонным глазом, и думает, и не может понять: почему один грустит