Но такое совпадение, открытие Серебряных Ворот здесь, в данном районе, совсем не зависело от того, что здесь находится энергетически мощная магнитная аномалия. Входы и выходы имеются везде. Но не всегда можно рассчитать, где, когда и какие подобного рода «двери» находятся.
По данным разведки, немцы уже, как десять дней вошли в одни из таких Серебряных Ворот. Нет, они открылись и впустили фашистов в один из миров не в Кёнигсберге, где множество самых разных подземных переходов. Вход находился под одним из оккупированных врагами советских городов. Сейчас, разумеется, он закрыт. Фашисты идут по точно выверенному маршруту, и третьего апреля они должны через иную обитель выйти на окраины этого города. Красноармейцы должны помешать им выйти из неведомого мира в наш.
– К счастью, идущие сюда враги, точно не знают, где находятся, – заверил капитана Аркадий Гаврилович. – У меня нет оснований не доверять собственной информации и нашим доблестным разведчикам.
– А если немцы собьются с пути? Если они не придут на окраины города? Заблудятся.
– Значит, туда им и дорога. Воины вашего специального корпуса со спокойной совестью вернутся на окраины этого города. За два-три часа до перемещения Серебряных Ворот и кочующего звона.
Ещё Пенатов допустил, что даже в батальоне разведчиков и диверсантов Бадыкова, вполне, может находиться несколько внедрённых немецких разведчиков. Неплохо было бы их вычислить и уничтожить. Допрашивать нет смысла, ибо они, в сущности, ничего толком не знают. Их задача войти в эти «двери» вместе с красноармейцами, батальоном разведчиков и диверсантов, и предупредить своих о местоположении воинского подразделения Бадыкова. В данном случае, никого не следует брать в плен… За редким исключением. Враги подлежат полной ликвидации.
Учёный встал с места, сказав, что сейчас пригласит в кабинет Альберта Герасимовича. Уже командир корпуса и поставит точку на том, что в эти оставшиеся полутора суток в самую первую очередь предстоит сделать Бадыкову.
Майор Семёнов занялся обустройством Захара почти сразу же после его беседы с учёным и командиром корпуса. Это была большая шатровая палатка, в которой уже были размещены три командира рот – старшие лейтенанты Ефим Синямин, Алексей Курамов и Фёдор Галушкин. Батальонным комиссаром числился в подразделении почти сорокалетний капитан Василий Панфилович Окунев. Они уже ожидали своего командира, поэтому накрыли стол. К тушёнке и салу, конечно же, полагалось и фронтовые сто граммов.
Своим заместителем тут же Бадыков назначил Синямина, тридцатипятилетнего офицера с густой, но уже седой шевелюрой и с орденами