Возможность сбежать из школьной Москвы, готовой уже к плановой осенней депрессии, бросить семью, заказчиков и любовника – прельщала невероятно. Опустошенная эмоциями, Натали злилась и отчаивалась, но плотный график не позволял расклеиться. Даже эмоциональные срывы приходилось планировать. Намекнула «этому», что рада была бы видеть его, плавающим рядом в полосато-фиолетовом Эгейском море. Сделал вид, что намека не понял.
Муж утомлял ревностью и нытьем. Только Косулин был настроен позитивно и поддержал идею греческого побега. Натали, выйдя от психолога, пошла и купила билет на самолет, поставив всех перед фактом. Муж противно гундел про школьное расписание, дочь возмущалась, не понимая, зачем мамочке нужно продавать картины в Греции. Только Алеша был счастлив от обещания привезти из Греции леденец на палочке.
Натали всегда чувствовала вину, когда оставляла семью без теплого крылышка. Хорошая мать должна любить свою семью с утра до вечера и заботиться о ней с вечера до утра. Сия теория утвердилась по причине отсутствия у нее самой такого опыта. В детстве почти все время была одна, мама часто брала в больнице дежурства. Соседка, милая женщина, снабжала Натали книгами. Вместо сказок рассказывала мифы и легенды Древней Греции, что на впечатлительную Наташеньку очень влияло. Среди друзей детства оказывались древние боги. И даже первая влюбленность случилась в блистательного Гектора, героя «Илиады», впрочем, убитого Ахиллом. Всегда ее тянуло к неудачникам! Выбор профессии искусствоведа стал ясен класса с седьмого. Мама была ни за, ни против. Но изобразительное искусство, которым дочь зарабатывала на жизнь, было от ее жизни непоправимо далеко.
Постепенно в ходе терапии у Натали сформировалось представление о важной точке отсчета, которой являлся для нее жизненный путь матери. Косулин, поглаживая свою шоколадную бороду, ладно объяснял, что у женщин есть всего два пути в жизни: быть как мать и не быть как мать. Натали всегда хотелось идти по второму. В юности любая похожесть на мать вызывала отвращение, а после тридцати, когда эта схожесть стала обнаруживаться часто и неожиданно, Натали стала об этом думать. Муж подливал масла в огонь, приговаривая, поджав губы и обвиняя в эгоизме, – «ты стала как твоя мама».
Все чаще, ссорясь с дочерью, она краем глаза улавливала в своих интонациях