– Она не собиралась выступать сегодня, – заявил дирижер. – И все этот Бени Фармер.
– Фармер? – поднял брови Хутиэли. – Кто это?
– Концертмейстер скрипок, – раздраженно сказал Бухер. – Он и Мирьям встречаются, если вы понимаете, что я имею в виду. Собирались пожениться, но что-то между ними произошло. Короче, Мирьям не хочет играть, если за пультом концертмейстера сидит Фармер. Я просил ее приехать, и она обещала, но сказала, что играть не будет.
– В машине, – сказал Хутиэли, – нашли футляр с виолончелью. И одета Мирьям была так же, как все ваши музыканты-женщины – в белую блузку и черную юбку. Значит, Мирьям все-таки собиралась играть?
– Нет, – покачал головой дирижер. – Она очень упряма. Виолончель привезла для Сары, на тот случай, если я все-таки поставлю в программу отрывок из «Вариаций» Чайковского. Сара Бек – альтистка, она иногда заменяет Мирьям… А одежда… Она всегда так одевалась, это ее стиль.
– А что собой представляет ваш концертмейстер, Фармер?
– Замечательный скрипач, замечательный! Но ревнив, как Отелло.
– Значит, если бы Мирьям его бросила…
– Я понимаю, что вы хотите сказать, да, понимаю… Ударить ее он мог, это несомненно. В пылу спора, да… Но убить? Нет, это просто нелепо!
– Понятно, – протянул Хутиэли. – Спасибо, господин Бухер, вы можете идти.
– Я могу покинуть виллу или должен…
– Можете покинуть, – разрешил инспектор. – Как вы полагаете, Беркович?
Стажер кивнул, мысли его были заняты другим, он не мог забыть женщину за рулем «субару», ее откинутую назад голову, кровь на белой блузке, узкую черную юбку, тоже пропитанную кровью.
Через минуту в комнату вошел мужчина лет тридцати, он был почти лысым, что делало его похожим на героя одного голливудского боевика. На мужчине была белая рубашка и черные брюки.
– Садитесь, господин Фармер, – предложил Хутиэли, а стажер, услышав это имя, встрепенулся и обратился в слух.
– Мне сказали, что вы были близко знакомы с Мирьям Орен, – продолжал Хутиэли. – Вроде бы даже хотели пожениться…
– Собирались, – тихо, каким-то обреченным голосом сказал Фармер. – А теперь вот…
– Но я слышал, что вы поссорились, – продолжал гнуть свою линию инспектор.
– Чепуха! – вскинулся Фармер. – Кто это сказал? Старик Бухер? Что он понимает в таких делах? Мы поссорились, верно, но это было на прошлой неделе, мы еще в субботу помирились. А сегодня мы с Мирьям договорились завтра пойти в раввинат. Я не понимаю…
Плечи Фармера поникли.
– Но Бухер сказал, что Мирьям не собиралась играть сегодня именно потому, что за пультом сидели вы.
– Он так сказал? – удивился Фармер. –