Как можно надеяться, через анализ точек зрения Касториадиса и Тейлора для категории социальной воображаемости может быть продемонстрирована, с одной стороны, вся ее важность и продуктивность, а с другой стороны, все многообразие и неоднозначность ее трактовок.
Для Касториадиса одной из отправных точек в разработке концепции социальной воображаемости выступает критика так называемого «функционалистского» (в первую очередь марксистского) взгляда на общественные институты, в соответствии с которым существующие институты исчерпывающим образом объясняются теми рационально постигаемыми функциями, которые этими институтами выполняются. Такой подход, по мнению Касториадиса, несостоятелен [Castoriadis, 1998, p. 116].
Как отмечает Касториадис, функционалистский анализ институтов, будь он возможен, потребовал бы выявления некоторых «реальных» потребностей общества, целям удовлетворения которых должны были бы соответствовать институты. Однако задача выявления таких «реальных» потребностей, по мнению Касториадиса, сама по себе не имеет смысла, ведь потребности человеческого общества не сводятся к простому набору биологических нужд, а формируются каждым конкретным социумом в каждый конкретный момент истории, и этот процесс не носит чисто рационального характера [Castoriadis, 1998, p. 116–118].
По мнению Касториадиса, построение институтов невозможно без символического, поскольку они оформляются в виде построений на символическом языке, используемом в том или ином обществе. При этом символический язык никогда не может быть нейтрален – он всегда детерминирован природными и историческими условиями, в которых он сформировался, и всегда в какой-то мере ограничивает свободу высказываний, которые на нем можно произвести. В связи с такой ограниченностью и ненейтральностью символического языка возможность рационального дизайна институтов, как и функционалистского подхода к их анализу, ставится Касториадисом под сомнение [Castoriadis, 1998, p. 118–127].
Касториадис показывает, что если мы станем подвергать марксистскому или психоаналитическому анализу тот или иной общественный институт, то окажется, что исчерпывающее объяснение института только через функциональный его аспект невозможно. При этом в качестве примера можно привести обряд инициации, который в том или ином виде существует во многих архаичных обществах. При попытке функционалистского анализа этого института исследователь столкнется с тем, что функциональная нагрузка такого рода институтов во всех случаях в общем одинакова, а вот множество деталей и нюансов, существующих в той или иной церемонии, никак напрямую функциональным аспектом не объясняется. Поставив же задачу дать объяснение деталям, функционалист вынужден будет выстраивать свой анализ как серию редукций, на каждом этапе