Начальник Киевского охранного отделения ротмистр Астафьев считал, что доброкачественные агентурные сведения можно было получить от лиц, близко не соприкасавшихся с революционной деятельностью, но частично о ней знающих. Такие сотрудники при надлежащем руководстве могли быстро оказаться в центре революционного движения и стать очень полезными охране своими сведениями[132].
Преданность охранке продемонстрировала секретная сотрудница З. Ф. Гернгросс-Жученко. При встрече с «добровольным шефом революционной контрразведки» В. Л. Бурцевым она сказала: «я не открою вам ничего, что повредило бы нам, служащим в Департаменте полиции… Я служила идее…» И фанатик-революционер Бурцев ответил: «как человеку честному, жму вашу руку»[133].
Мужественно держалась на суде «Мамочка» московской охранки – А. Е. Серебрякова. Скрыв прошлое, она открылась перед судом только в той его части и в том направлении, которые были нужны ей для изложения своей собственной версии о ее связи с Бердяевым и Зубатовым, – писал следователь И. В. Алексеев[134]. А Зубатов считал, что Серебрякова «была вполне сознательной и убежденной защитницей отстаиваемых ею национально-государственных начал».
Второй причиной, побуждавшей к сотрудничеству с полицией, было корыстолюбие. Нужда, легкость наживы, желание «пожить всласть» толкала некоторых беспринципных и безразличных к судьбам окружающих людей на сотрудничество. Получать несколько десятков рублей в месяц за сообщение два раза в неделю каких-либо сведений о своей организации – дело не трудное, – отмечал Спиридович[135].
Так, в 1893 г. студент политехнического института в Карлсруэ Е. Ф. Азеф предложил свои услуги по агентуре. Он был принят на службу секретным сотрудником с окладом 50 руб. в месяц. К моменту своего разоблачения Азеф получал больше, чем директор ДП.
Но большинство секретной агентуры вербовалась после ареста. Трусость, малодушие, страх ответственности или бесславной гибели, дача откровенных показаний и боязнь расплаты толкали людей в сети охранки.
Весной 1879 г. за связь со Стешевским, подозревавшимся в укрывательстве террориста Л. Ф. Мирского, после его покушения на шефа жандармов А. Р. Дрентельна, П. И. Рачковский был арестован. Находясь под следствием, Рачковский согласился оказать полиции агентурные услуги.
Знакомство его с князем Черкасским, секретным сотрудником полиции, давало возможность охранке контролировать действия вновь завербованного сотрудника. Впоследствии Рачковский сделал