Неожиданный страх поразил его, и размышления нахлынули одной волной. «Пойти туда, но это слишком просто. Что-то тут не так. Остаться в камере? – Эрик осмотрел ещё раз свой «пятизвёздочный номер» и не увидел ничего, кроме кучки грязных тряпок в углу. – Да, от ужина тут многого ждать не стоит. Сука, что происходит? – всхлипнув, вытер последние капли слёз и с силой захлопнул дверь, оставшись в камере. – Ну ладно, твари. Посмотрим!»
Эрик собрал в кучу все тряпки под свою пятую точку и уселся в самом углу своего номера, уставившись на спящего соседа. Глаза уже привыкли к темноте, так что теперь он отчётливо видел в углу спящего жиробаса. Он спал на спине, обутый в крестные кеды, в обычных синих джинсах и мешковатой майке с надписью «ПИВО – ЖИЗНЬ», с вываливающимся мерзким брюхом, поросшим чёрными волосами.
К счастью, пузан не заставил себя долго ждать и вскоре начал, постанывая, шевелиться. А затем, как и недавно Эрик, вскочил на ноги. Огляделся вокруг, но самого Эрика он не увидел. Его сразу заинтересовала дверь, в которую он в ту же секунду стал ломиться, орать и умолять выпустить его, а также просить прощения у Саши. Рыдая навзрыд, моля, кричал, что он не знал, сколько ему лет или ей лет. Эрик так и не понял, а тем временем безобразно ожиревший мужик добрался до той самой щеколды, на которую у него, как и у Эрика, запиралась дверь изнутри. Дверь легко распахнулась.
– Ну же, давай, жиртрест, не подведи! – громко подумал Эрик, сжав обе руки в кулаки.
И не подвёл его загадочный сосед. Не подвёл ни на секунду, так как дверь ещё не успела полностью распахнуться, как он уже был в общем коридоре, просочившись, как мышь в дыру в стене. И побежал, громко смеясь и задыхаясь, прочь от своей камеры.
Через зарешеченное окошко в двери мужчины видно не было. Но открыть дверь, чтобы высунуть голову, Эрик не решался. Особенно после того как увидел, как бледная девушка напротив тоже стоит у двери, высунув одно ухо в квадратное окошко, и слушает.
– Что она слушает? Слушает и шевелит губами. Она что-то считает? – анализируя, думал Эрик, всматриваясь в девушку, в её болезненно бледный, истощённый вид, не выпуская ни одного звука со стороны беглеца. – Боже мой, сколько она провела здесь времени?
Как вдруг ликующий, перевозбуждённый смех без какой-либо паузы или предупреждения сменился на крик. Крик такой боли, какой сложно себе представить, что человек способен на такой отчаянный и пронзительный крик. Только от этого звука тело Эрика словно одновременно пронзила тысяча раскалённых игл, смазанных горьким ядом. «Что могло доставить такую боль бедолаге?» – подумал Эрик, стоя в луже собственной мочи. А когда посмотрел на дверь напротив, там снова были видны лишь чёрные пустые квадраты. Девушка исчезла так же, как и появилась.
Трудно сказать, сколько ещё времени Эрик простоял у двери. Трудно вообще было хоть что-нибудь сказать. Эрик стоял, смотрел