– Ага, попался! – в проеме потолка появилась Баба-Яга. Как она там оказалась и что находится выше – похоже, что чердак – этого Чу-Чухин не знал. Баба-Яга спускаться не спешила, находясь в недосягаемости от паровозика и продолжала:
– Ничего-ничего! – смеялась она тем смехом, каким смеются задумавшие что-то недоброе злобные старушки. – Погоди совсем немного. Сейчас дубы-ходуны подойдут, своими ветвями тебя изловят да в самый жар печи и затолкают! – делилась своими планами она. Похоже, у неё этот процесс был когда-то налажен. Но она все же пыталась обойтись без дубов-ходунов, потому что они сами по себе были старожилами этих мест и не очень-то любили, когда их беспокоили, особенно такой молодой и беспокойный житель, как Баба-Яга. Баба жила на болотах уже несколько столетий, что в сравнении с тысячелетиями дубов-ходунов выглядело совсем коротким отрезком времени.
– А зачем дубы то нужны, – подтрунивал её паровозик Чу-Чукхин, хотя ему было совсем не весело. – Ты спускайся, да сама меня в печь затолкай!
– Ишь ты какой хитрый! – в проему показалась морда вечно грязного Персика. – Этак, думает он, что мы тут все глупые. – смеялся он, как смеются коты – урча.
– Ну да ладно, раз уж не хотите спускать, то я тут у вас пока что похозяйничаю, – поехал колесить по хатынке Чу-Чухин, опрокидывая и разбрасывая все на пути. Каждый раз, когда что-то падало, переворачивался стол или разлетались в стороны сушеные листья, ветви да коренья, Чу-Чухин, как и подобает воспитанному паровозику, извинялся, говорил, что не хотел и больше такого не повториться. Но спустя совсем небольшое время все повторялось.
– Ты это брось! – кричала Баба-Яга. – Ты мне тут погром не устраивай! – возмущалась она, но спускаться не спешила.
– Это невоспитанный паровоз, – изрекал свою очередную глубокого содержания мысль кот Персик. – Он не умеет вести себя в гостях. Такого в приличную компания брать нельзя!
– А вот, должно быть, и дубы-ходуны пожаловали! – закричала Баба-Яга из своего укрытия на чердаке. Стены дома содрогнулись, будто в них кто ударил извне.
– Вот теперь мы заживем! – не унимался Персик, предвкушая возврат сытой жизни, когда он ел досыта и спал сколько хотел.
Чу-Чухин не на шутку испугался. Если честно, то он до конца не поверил старухе, когда та говорила о дубах-ходунах. Он все же надеялся, что та его просто разыгрывает, а сама же готовит совсем иное. Но шум и дрожание стен говорили сами за себя – снаружи что-то происходило.
Баба-Яга потирала руки, в предвкушении, когда дверь распахнется и массивные ветви ворвутся в помещение, схватят паровозик и…
– Там с болота паровозов набежало, – Чу-Чухин и не заметил,