Удар кулака пришелся на край стола.
«Как быстро выросла маленькая Лиз!»
После допроса заикающихся слуг в доме Михаила Васильевича коллежский советник понимал, что искать следы поспешного бегства в доме среди ничего не знающих и не помнящих слуг – пустое занятие. Лиза сбежала после одиннадцати вечера, предположительно, в бальном розовом платье, оставив украшения в шкатулке. Её документы хранились у поверенного отца и потому были в целости.
Практичная девушка, сбегая из дома, оставила бы драгоценности при себе на всякий случай. Почему же Лиза оставила украшения дома? Этот вопрос остался без ответа.
На следующий день, не раскрывая своих истинных размышлений, Гавриил высказал тонкое предположение (его выдумка могла увести мысли несчастных родителей в иное русло), что Лиза, захваченная новомодным течением, бродячими театрами, и, будучи романтически простодушной, пустилась в странствие с каким-нибудь балаганом. Лиза еще наивна и трепетна и, начитавшись различных рекламных глупостей, перепутала реальность с выдумкой.
Домочадцы, немного приглушив волнение, остановились на этой версии Гавриила Панкратовича, которая благодатным зерном легла на подготовленную почву.
– Может, девочка, действительно, уехала с каким-нибудь странствующим театром? И скоро вернется? – шепотом произнес Михаил Васильевич, настраивая домашних на недолгое ожидание. – Скоро всё разъяснится, дорогие мои… Идём почивать.
А вечерний город не спал. Повсюду была жизнь – пролётка с веселой песней пронеслась вдоль набережной, пешеходы чинно прогуливались мимо красочных витрин, где кондитерские изыски дразнили лакомым изяществом, а рядом группа молодых щеголей оживлённо обсуждала что-то, провожая трепетными взглядами открытые экипажи, которые, взметая за собой ворох опавших листьев, терялись в сумраке ночи.
Неспящее время – время больших балов, где происходила «ярмарка невест».
Осенью в Москву съезжались девушки, чей возраст приближался к брачному, и проводили здесь время до Троицы. Но в воскресенье, на 50-й день после Пасхи, невыбранные невесты разъезжались вновь по поместьям до следующей осени.
Гавриил шел размеренным шагом по набережной, отмечая необычайную яркость начищенных фонарей. Свет мешал сосредоточиться, отвлекал от главного. Советник свернул в переулок, подальше от уличного оживления и суеты.
«Если Лиза сбежала, значит, была уверена, что родители на дали бы согласия на брак с господином N.! Сегодня уже решительно ничего не предпринять».
Гавриил изменил свой маршрут и направился на вокзал. Чего именно он мог ожидать от разговора с полицейскими, наблюдающими за привокзальной жизнью, он не предполагал.
По ответам служителей закона в приватной беседе, встревоженных