Я договорился с охранником, и мы спрятались в его постовой будке на заднем дворе тюрьмы.
Оставшись наедине, я обнял ее и стал целовать в щеки, губы, шею. Сердце колотилось в бешенном темпе, внутри все сжималось от счастья снова находясь с ней, хотелось кричать… Слова любви чуть не вырвались из меня. Ее рука проникла ко мне в штаны и стала ласкать мой член. Я… я хотел ее, безумно хотел, но усилием воли остановил ее руку и отстранился. Ведь я надеялся поговорить, узнать ее лучше. Теперь я действительно хотел знать о ней всё. И мы говорили. Лежали обнявшись, сначала просто болтали и смеялись, а потом я попросил ее рассказать о себе.
Ая открылась, что ей пришлось рано покинуть родительский дом, она стала гейшей в элитном районе Японии, получала хорошие деньги и могла многое себе позволить. Но вскоре, заведение, где она работала, пришлось закрыть и, много девушек остались ни с чем, вынужденные идти на улицы. И вот ей, ничего не оставалось, как опуститься на самое дно, лишь бы не умереть с голоду. Ей еще не было 18, когда судьба привела ее в нашу тюрьму, где мы и познакомились.
– А ты еще говоришь, что не достоин меня? – рассмеялась Ая, закончив свой рассказ.
Я крепко обнял ее. Печаль и радость одновременно переполняли меня. Печаль – за ее искалеченную юность, а радость, потому что она хочет быть со мной.
– Знаешь, ты мог бы вести себя хорошо. Может быть, тогда твое дело отправят на пересмотр и амнистируют? Тогда мы сможем начать новую жизнь вдвоем, на свободе.
Она погладила меня по руке и тепло улыбнулась.
Луч надежды вновь заплясал в моей душе. Черт, да ради нее, ради того чтобы быть с ней, я в лепешку расшибусь, но все сделаю!
Сам я давно уже плюнул на свою жизнь и готов был встретить старость в этом богом забытом месте. Надо сказать, что временами, задумываясь о жизни на воле, я приходил к выводу, что быть за решеткой очень даже удобно и мне это в каком-то смысле нравится. Ведь когда живешь на свободе, надо постоянно принимать какие-то решения, порой жизненно важные. Нести ответственность за все подряд, работать и самому планировать каждый свой день. Это кажется невероятно сложным. Здесь же, в тюрьме, ты живешь от звонка до звонка. Есть установленный режим дня: подъем – еда – не сложная работа – еда – прогулка – отбой. Ничего сложного, просто действуй по распорядку. Единственное с чем нужно справляться – это вечная скука в мыслях и думы, как скоротать кучу времени до освобождения. Но я любил подебоширить. Любил бить, смотреть на мучения людей и любил чувствовать боль самому, когда избивали меня, а потом я все равно побеждал их и вдалбливал в грязь, унижал и издевался, пока они не захлебывались в собственном дерьме.
Но ради Аи, ради моей ненаглядной девочки, я готов был на все! Я порву любого, но добьюсь амнистии!
А вдруг