Постепенно уменьшается пестрота состава сообщества суверенных государств, количество специфических разновидностей и единичных уникальных отклонений. Происходит диффузия образцов государственного строительства, норм конституционализма и парламентаризма. Все активнее используются институциональные решения, доказавшие свою эффективность в относительно успешных странах – прежде всего Великобритании и, отчасти, во Франции.
На протяжении всего XIX столетия, включая даже кризисные периоды, происходило нарастание сетевых взаимодействий как между государствами, так и внутри национальных политий. Эти процессы консолидации сопровождаются постепенным изменением представлений о природе власти и политического порядка. В предыдущую эпоху наиболее успешная практика государственного строительства вполне логично сочеталась и оправдывалась идеей разума как источника и основания политического порядка, верховной власти и ее суверенности. Еще более архаичные идеи об их сакральном источнике уже становились все более и более маргинальными. Новые идеи о народе как источнике суверенной власти при всем своем мощном распространении стали действительно заметными и значимыми только в эпоху революций и Наполеоновских войн.
Все эти изменения существенно сказываются на составе и способах циркуляции общественных благ. Количество благ и их разновидностей растет. Появляются все новые и новые способы их распределения – первоначально на локальном или национальном уровне. Медленно, но верно происходит расширение сетей циркуляции общественных благ. Все более диверсифицированными и сложными становятся многосторонние гарантии и интервенция. Нарастает транснациональный обмен людьми, товарами, услугами и капиталом. Формируются и уплотняются информационные и транспортные сети.
Вместе с тем XIX век – это эпоха торжества империалистической и националистической гегемонии. При общем расширении пределов международной системы и ее окончательном свертывании в глобальную, сферическую по конфигурации структуру сокращается общее число государств. Слоистость, многоуровневость международной системы скрадывается, а общая логика редуцируется к некому подобию теоретической Вестфальской системы ячеек