Но, как писал впоследствии член этого Комитета, эстонский академик М. Бронштейн, «первому президенту России долго ехать к капитализму было не по нраву, да и не по возрасту. Приблизил Чубайса с установкой в наикратчайшие сроки создать на пустом месте мощный отряд буржуазии. Появился блестящий план “прихватизации” за ваучеры» [2, с. 140].
Запущенная в конце 1992 – начале 1993 г. в России массовая приватизация привела к тому, что уже в конце 1996 г. негосударственные предприятия составляли 95,6% общего числа предприятий [9, с. 48]. Возможно, это была самая скоротечная приватизация в истории человечества. «К середине 1990-х годов, – пишет Г. Явлинский, – мы имели огромное количество приватизированных предприятий в самых различных отраслях промышленности с неэффективным управлением, убыточным производством, огромными задолженностями перед бюджетом и своими работниками, непрозрачными и полукриминальными схемами реализации» [22, с. 20]. Российские активы оказались не у мощного класса акционеров, как это декларировалось реформаторами, а в руках ловких мошенников и коррумпированных чиновников. Распродав за ваучеры большую долю общенародной собственности российское государство не получило и сотой части ее стоимости. Этот уникальный итог продажи государственной собственности подтверждается цифрами. За первое пятилетие реформ с 1992 по 1996 г. доход от приватизации составил всего 0,13% (!) в общем доходе бюджета России [12, с. 197]. Детально исследовавшая приватизационные процессы в постсоциалистических странах С.П. Глинкина ставит вопрос: «можно ли разгосударствление по-российски» называть «приватизацией» или это что-то иное? [6, с. 7]. Практически бесплатная раздача государственной собственности – катастрофический итог экономических реформ. Этот факт настолько очевиден, что его вынуждены осуждать даже самые последовательные защитники гайдаровских реформ. «По моему глубокому убеждению, денежная фаза приватизации в значительной степени провалилась, – пишет Е. Ясин. – Мы могли бы получить за государственную собственность гораздо больше денег»19.
Правящая верхушка не собиралась делить государственную собственность со своим народом. Российские реформаторы не вняли рекомендациям ООН – ввести для каждого жителя России лицевые национальные счета (как это сделали, например, у себя норвежцы, когда начали промышленную добычу нефти на прибрежных шельфах).
Как напишет в конце 1994 г., т.е. «по горячим следам», в посвященной российским реформам книге «Государство и эволюция» тогдашний глава правительства и идеолог реформ Е. Гайдар: «Первоначально законодательством о приватизации введение наличного платежного средства – приватизационного чека – не предусматривалось. Предполагалось открыть систему именных приватизационных счетов и вести операции с этими счетами» [4, с. 161]. То есть по существу, предполагалось сделать то, что было сделано в Чехии,