* * *
– Одень теплые колготы, там холодно! – сказала мама.
– Где?
– На трибунах!
Юля с удивлением принялась натягивать шерстяные в цветочек колготы. Ей, конечно, доводилось бывать на массовых зрелищах – в кукольном театре, например, или на Кремлевской елке. Увлекшись спортом, Юля ходила бесплатно на международные юношеские олимпийские игры, и даже потащила маму на чемпионат по гандболу, он проходил летом, как раз во Дворце спорта. Юля привыкла, что никаких неудобств зритель, обычно, не испытывает. Холодно? Во Дворце спорта? Да как это вообще возможно – соревнования фигуристов на площадке, где еще год назад бегали гандболисты в майках?
– Мам… а ведь там нет катка… Может, это обман? Мы же с тобой ходили… – гробовым голосом произнесла Юля.
– Значит залили. Почему бы и нет? Сходишь – узнаешь.
И Юля пошла. На улице быстро темнело. Юля доехала на метро до станции «Спортивная» и вышла к лужнецкому рынку. Так объяснила ей мама. В связи с соревнованиями рынок быстро свернули на время. Юля поначалу растерялась, но решила прицепиться к толпе людей, идущих куда-то целенаправленно. «Кроме рынка да спортобъектов здесь ведь больше ничего нет. Должно быть, все эти люди идут во Дворец спорта. Значит, и я туда доберусь» – подумала Юля и не ошиблась. Толпа, как река, вынесла ее к зданию Дворца спорта. Вокруг все было освещено, а сам Дворец напоминал огромный светящийся теплоход. Интересно, что у Дворца имелось множество входов с буквенно-циферными обозначениями трибун и секторов. Юля нашла свои координаты, прошла контроль, и оказалась в широком холле-коридоре, опоясывающем весь Дворец изнутри. По привычке зрителя, Юля сняла куртку и сдала ее в гардероб. Из распахнутых деревянных дверей несся «цветастый шум». Цветастый, потому что виден был переполненный народом зал. Зрители редко одеваются в одинаковое, потому и толпа получается разноцветной. И галдящей. Приятно галдящей.
Девушка прошла в распахнутые двери и тут же оказалась в другом мире. На нее сразу упали звуки, яркий, режущий глаза, свет, и прохлада, облаком, поднимающаяся с катка и стелющаяся по рядам. Впереди было море… Именно море. Потому что, впервые, увидеть настоящий каток, все равно, что для путника, часами выжидающего – когда же появится море, увидеть долгожданный синий кусочек. Белая, словно сахар, блестящая ледяная глыба, с цветным узором эмблемы, с тонкими золотыми искрами воды, тоже, как и море, была стихией. Безбрежной и бесконечной стихией. Как море, как океан… И здесь тоже кипела пучина и тоже были свои герои, а иногда и жертвы. (Увидев «море», Юля захлебнулась). Да-а-а… Говорят, глубоководная рыба, вытащенная со дна на поверхность океана, болезненно ощущает тяжесть изменившегося давления. Для Юли тоже произошло резкое изменение среды, и она тоже испытывала поистине странное давящее и одновременно с этим окрыляющее чувство. Ей сдавило горло и сперло в легких от неожиданно прохладного воздуха с примесью