Вообще, Болотов не мог нарадоваться на свою новую квартиру, как видите, не только из-за благоприятного местоположения и прочих её достоинств, но также из-за самих хозяев оной. Чета Тиггитс были выходцами из Швейцарии. Супруги были, под стать друг другу, невысокими и полными, добросердечными и тихими стариками. Франк Тиггитс был мастеровым человеком, владел ремеслом лаечника (7). Большого достатка он не обрёл, но нравился Болотову как порядочный человек, примерный семьянин и отменный хозяин. Его жена Шарлотта, «добренькая и тихонькая старушка», проявляла к русскому поручику почти такую же любовь, как к собственным сыновьям.
У них имелись свои дети: два сына, помогавшие отцу, и две дочери, помогающие матери. Семья была на удивление дружной. Дети оказывали родителям должное почтение, коего те были, безусловно, достойны.
Младшая дочь семейства Тиггитс, златокудрая шестнадцатилетняя Марта, безумно нравилась Болотову. Она обладала весёлым нравом, стройной фигурой и, что было ещё более заметно – грациозной походкой. Своими внимательными и немного удивлёнными глазами она также частенько поглядывала из-под полуопущенных ресниц в его сторону. Молодому офицеру так не хотелось, порой, отпускать её от себя, подольше задержать в своей ладони её ручку… Но об этом он пока предпочитал молчать.
Что ещё несказанно удивило и порадовало Андрея Тимофеевича в данном семействе, так это то, что здесь он впервые за период военной службы познал, что такое настоящая «барская постель» – а точнее, почувствовал всю прелесть сна на перине с пуховиком.
Он не раз уже убеждался в том, как хорошо хозяева расположены к своему постояльцу. И чувствовал, что они искренне полюбили его и считали почти родным человеком. Вскоре ему было предложено убрать свою походную постель с наволочками, подушками и одеялами куда подальше, а пользоваться тою, что ему выделят. Андрей учтиво отказывался, но хозяева и слушать не хотели. Наконец, поручик сдался и стал обладателем «прекрасной пуховой постели, с чистыми белыми и мягкими подушками, и с прекрасным белым занавесом, размытым и накрахмаленным в прах». Вместо прежнего одеяла стал он накрываться и спать под другим – тонким и мягким. Вскоре поручик понял, что это не так уж плохо, привык и даже полюбил новое ложе. Спать на нём оказалось гораздо приятнее, и просыпался он теперь в прекрасном расположении духа.
Словом, лучших хозяев, да и самого дома, не сыскать было во всём Кёнигсберге. Болотов «жил тут весело, спокойно и во всяком довольствии», ему не было нужды заботиться ни о пище, ни о крове. Но, чем ласковее и услужливее была к нему чета Тиггитс, тем более он старался вести себя степеннее и тактичнее, дабы не потерять сложившееся по отношению к нему доброе мнение.
Поскольку