– Лет двадцать назад, когда я был таким же безусым салагой как вы, пошли мы в поход погонять расшалившихся янычаров, которые совершали набеги на прибрежные рыбацкие деревни. Корабль был большой, фрегат огромный, не то что этот. Вот мы только заметили в море пару их шхун, погнались за ними на всех парусах, и тут, за пятнадцать минут море потемнело, волна поднялась такая огромная, что наш огромный корабль начало швырять как щепку. Ох, и страху тогда я натерпелся, мы же шли на полных парусах, боцман гонит нас паруса сворачивать. Полез я согласно расчёта на самый верх, а там… Тут на палубе то устоять трудно, а на реях висеть, да мокрый парус скручивать; всё думаю: «Прощай жизнь моя пропащая». Рассказчик сделал многозначительную паузу и спросил:
– Табачку дайте кто, братцы?
Ему тут же протянули кисет, он чинно забил трубочку, и пустил клуб дыма.
– А дальше что было, не упал с реи? – нетерпеливо спросил молодой матрос. Все хором рассмеялись.
– А что смешного, ведь он бы убился? – непонимающе смутился моряк.
– Так видишь, вот он живой и треплет языком – ответил за рассказчика не менее опытный матрос – ладно продолжай свою байку салагам трепать.
– А чего, я треплю, всё как на духу – чистая правда, – обидевшись ответил рассказчик.
– Да, ты забыл, что я тоже был в том походе? Да, шторм был, но паруса убирать начали вовремя, ну, покачивало чуть-чуть, ты расскажи лучше: отчего у тебя штаны тогда мокрые стали?
– Это я на палубе поскользнулся.
– Поскользнулся, может быть, но палуба то ещё сухая была.
– Ага, сухая, волна то как била.
– Ты измочил палубу, а не волна…
– А ну, пошли работать, хватит байки травить – прозвучал тут громко грозный голос боцмана, не дав рассказчику закончить рассказ. – Всем по местам стоять.
Матросы неохотно побрели по своим местам, так и не услышав продолжение столь интересной, как им показалось, истории бывалого матроса.
Одинокие кучевые облака, сбиваясь в кучки, на небе образовывали занимательные фигуры, неслись, подгоняемые морским ветром с огромной скоростью навстречу, идущему под всеми парусами кораблю. Вскоре в небе появились чайки, своим пронзительным криком извещая, что где-то впереди рядом уже земля. Сомнений у принца не было, что это мог быть только тот самый остров, к которому они плыли. Уверенность принцу Марку в этом придавало и то, что на картах, которые ранее имелись на корабле, в этих широтах не было обозначено ни одного островка на сотни миль вокруг, но на карте, что выдал ему отец, остров был обозначен, а раз появились чайки, то…
– Да, это он – сказал громко принц Марк.
– Что, Ваше высочество, простите, господин капитан? – переспросил Роберт, не расслышавший слов капитана.
– Роберт, можешь меня называть просто Марком.
– Извините, но мне удобнее и привычнее вас принцем называть.
– Ладно, друг,