– Но есть проблемка. У меня тут вдруг обнаружилось столько знакомых, о которых я никак не подозревал.
– Да? – голос с хрипотцой не выражал никаких эмоций. – Тогда часа через два сядешь на автобус от отеля до центра города. Доедешь до остановки Zinonos Kitieos, а потом пройдешь вперед до форта – Medieval Fort. Купишь билет и зайдешь в музей. Походи там, а я тебя найду.
– Как ты меня узнаешь?
– Это моя забота.
Олег успел поесть до автобуса, расправился с отменной свиной отбивной, с чудовищно огромной порцией гарнира в виде салата и картофеля фри. В автобусе, надев солнцезащитные очки, Ермилов смотрел в окно на пустынный пейзаж с одинокими оазисами вилл, на которых хозяева худо-бедно поливали растения в засушливые летние месяцы. На ветру трепетали рекламные растяжки на некоторых виллах, где по-русски было написано о продаже недвижимости на Кипре.
Ермилов привык общаться с самыми разными людьми, и чаще всего они смотрели на него, следователя, как на врага, и научился не реагировать на агрессию, наглость, насмешки, но сейчас его отчего-то задел снисходительный тон Руденко.
Однако довольно быстро мысли об офицере безопасности ушли на задний план, так как, оглядевшись в автобусе, Олег заметил на заднем сиденье вчерашнего соглядатая. Теперь он, правда, был одет в белую футболку с картинкой-мотоциклом. Но Ермилов его узнал по широким скулам и накачанным предплечьям. Похоже, парень занимался армрестлингом.
Отвернувшись к окну, следователь пытался сообразить, что делать. Звонить Руденко? Но и так довольно прозрачно намекнул ему по телефону, что за ним хвост. Чего еще? «Попросил зайти в музей – зайду, а там пусть сам решает, как с этим быть», – решил Ермилов.
Когда Олег оплатил билет и вошел в серо-бежевый, из светлых булыжников сложенный форт, то узнал из маленькой программки и фотографий на стенах внутри помещений, что здание построили турки как смотровую башню. С нее давали выстрел из орудия, когда разрешали войти кораблям в гавань. К началу XVII века крепость частично развалилась. А затем это была тюрьма. Англичане подлатали форт и содержали здесь заключенных и тут же казнили неугодных, осужденных ими киприотов. В 1948 году совершили последнюю казнь. Форт снова частично разрушили, когда борьба за независимость от английских колонизаторов принесла успех, с особенной ненавистью разгромили комнату экзекуций – где не только пытали, но и вешали заключенных.
А потом восстановили, чтобы помнили, – теперь тут болталась от легкого сквозняка веревка с петлей на крепкой балке, как бы ожидая очередную жертву. Ермилов остановился здесь надолго, прислушиваясь к внутренним, не слишком приятным ощущениям. В этом помещении вместе с веревкой висел страх концентрированным сгустком, который никакие разрушения не истребили.
Перед тем как попасть в эту «веселую» комнату, Олег прошелся по второму этажу, осмотрел черепки, сосуды, мраморные мемориальные доски, фото с фресками раннего