Вольнодум. Пётр Петрович Леонтьев

тихо кровь

      С кустов на землю.

      И хочется мне

      Знойною пчелой

      В цветок вонзиться,

      Повиснуть ивою

      Над старою рекой

      И хмелем виться!..

      И злится пусть

      Стальная магистраль —

      Я не в ответе,

      Я – облако,

      Со мною просто даль

      И друг мой – ветер…

      Хорошо идти ранним июньским утром по Смоленскому сельскому большаку и наблюдать, как просыпается природа. Солнце, после вчерашнего дождя, умытое и яркое, повязав лёгкую косынку из облачка, весело проводит влажную уборку, сушит землю и торопливо заметает в кусты остатки ночной тени. Аромат цветов, растворённый в воздухе, сообщает пчёлам, что утренний стол из нектара для них уже готов. Птицы давно проснулись и с криками деловито снуют в воздухе. Это согласие, гармония радуют тебя, и шаг твой ускоряется.

      И каким диссонансом рванул мне душу вид заброшенного хутора, где по чьей-то недоброй воле жизнь была остановлена! Добротные ещё дома были заколочены, сады заброшены. Ни лая собак, ни криков детишек. Неужели люди сами, по доброй воле, покинули свои насиженные места? Хутор был довольно большой, домов пятнадцать, и покинут был явно недавно, т.к. сады и огороды не успели окончательно зарасти. Я, конечно, знал причину. Мне уже не раз приходилось встречать подобную картину. Одно дело, когда встречались выжженные во время войны деревни. Тут торчали остовы фундаментов и трубы печей. Со вздохом, но понимаешь и хоть как-то принимаешь: что поделаешь? Война. Но каким врагом надо быть, чтобы сейчас, после войны, заставлять людей покидать места, в которых они родились и росли и которые отстояли во время войны! Прекрасные, красивые места! А вокруг зарастали поля, которые столетиями обихаживали люди. Где люди? Как это принять?