Право. Piatak

пытался сделать безразличное лицо. Мои движения были порывисты, а губы искривлены. Я это ощущал, но поделать ничего не мог. Вокруг было много полиции и мытных работников. Теперь я всегда буду обращать на это внимание и даже тревожится об этом. Я понимаю, что я для них еще один иностранец, которыми кишат аэропорты, и для них я не представляю ценности. Но люди, подобные мне, склонны выдавать себя даже тогда, когда никто их не подозревает. Люди, подобные мне, это убийцы и воры. А все дело в том, что мы постоянно пытаемся играть, пытаемся что-то скрыть, а так как мы не профессиональные актеры, то получается у нас как-нибудь. Да и убийца я – аматор-любитель, далеко не профессионал: ведь я не делаю это за деньги, – а для удовольствия. В Париже я был впервые, денег у меня было немного, кроме Жаклин никого здесь не знал, но зато отлично знал французский, но пойти все равно не было куда. Жаклин говорила, что в это время будет занята и раньше 11 не сможет со мной встретиться, поэтому пришлет за мной своего водителя. Уж не знаю, куда она послала своего водителя, но табличку с именем «Петр Крестный» никто точно не держал. Где она жила, я понятия не имел, поэтому я вышел с Charles de Gaulle и начал искать нужные номерные знаки среди черных ауди, а их тут было много, уж слишком много.

      ***

      Иногда свет страшнее тьмы, а тишина – невыносимей самых раздираемых воплей. Иногда я закрываю уши, чтобы не слышать этой невыносимой тишины и боюсь включить свет. Боюсь, что кто-то может увидеть, какой я жалкий и ужасный. Но ведь не свет делает меня жалким. Да и Бог, мама говорила, видит наши прегрешения и во тьме. Я не боюсь Бога, не боюсь того, что он меня покарает, если Он конечно существует. Зачем интересно тогда дьявол, если Бог сам испытывает, сам дает, сам карает, тогда у дьявола нет работы на этой Земле. Он либо безработный, а значит безобидный, либо его не существует. Интересно, кто его (дьявола) придумал и зачем очернил. Существуют миллионы несчастных и жалких людей, верящих в Бога (возможно именно поэтому и несчастных), людей, потерявших рассудок, на почве фанатичной веры в Бога. Не встречал ни одного нормального человека, уж тем более счастливого, который верит в Бога. Счастливые не верят в Бога, потому что для счастья Он им не надо, они счастливы без Него. Нормальные надеются и верят только в себя. А жалкие и несчастные придумывают себе сотни причин, вер и надежд, и у них попросту не остается времени работать над своим счастье, они молятся и ложатся спать, когда где-то такой же несчастных трудится всю ночь, чтобы сколотить свой миллион.

      Господь – такой же языческий бог, как и все ему предшествующие. Просто раньше проливали кровь на алтарь, кстати Господу тоже приносили кровные жертвы на алтарь, про что говориться в Ветхом завете, а теперь верующие отдают нечто большее. Зачем Господу нужно все больше верующих, зачем он их ищет? Ему нужно больше жертв, больше душ. Все верущие – несчастны, может именно счастье люди приносят в жертву, верую в Бога.

      И почему сегодня ко мне пришли в голову мысли о Боге, я ведь даже не верю в Него, но я верю