спросить придётся лишь у остальных, скорбящих…
Бутоны ароматностью роз прикоснулись
к локонам-прядям Анны и к трепету кожи:
«Всё, Ань, орнамент осознал вину – до дрожи;
и мы к прослушиванью Зверя слов вернулись…»
– …Во все века женская плоть была монетой
разменной средь вассалов и для суверенов;
возможно даже среди всяких дуайенов,
балующихся коньяком и сигаретой,
не говоря уже у виски и сигарах,
судьбы решая раутом великосветским
женских имён… и способом совсем недетским —
где куковать им: на Канарах иль на нарах?
Не станем всё ж рабовладения касаться;
и крепостное право также не затронем —
будет довольно (дай бог, матом не застонем…)
«величья» девяностых, в коих унижаться
пришлось так женщинам бывшей страны советов,
когда в братков мужская падаль превратилась;
до состоянья ОПГ жизнь скатилась,
вместо кумиров воссоздав авторитетов
из всяких имбецилов и дегенератов
(судя по чтению боевиков-романов
о девяностых-«лихих»), тварей-наркоманов,
а также партократов в масках демократов,
когда любую – из девчат, женщин, – могли
из толпы вырвать нагло, затолкать в машину,
чтоб обслужила воровской притон-«малину»
всем тем, что бабы для любимых берегли;
и это было поголовно-повсеместно
не в век рабовладения, а в просвещённый —
нынешними либералами столь освящённый,
что даже психами их знать не интересно…
А ведь у каждой – из тех женщин, – Имя было
в честь красоты небесной иль земной богини…
только браткам не было дела до святыни:
какое, дескать, имя там… у секс-рабыни?
Пусть рада будет – тело трупом не остыло!
Но, слава богу, лихолетье то прошло;
здравость ума возобладала над уродством
дегенератов всяких, с остальным их скотством;
и «сила в правде» – солнцем! – над миром взошло,
вновь разрешив писателю, вкупе с поэтом,
женское Имя славить в прозе и в стихах:
в триумфе выкупав иль изваляв в грехах
зимой и осенью, весной и даже летом
шутливо-весело иль горестно-трагично,
насмешливо-улыбчиво либо комично;
иль – Волкодлаком – даже слегка неприлично
(для женских он имён вирши слагает лично…);
но тут серьёзность Имени – всегда, во всём:
ни Аннушка, ни Нюра, и ни Анька вовсе…
лишь это слово принять – Анна! – приготовься,
будто вина твоя (при всех грехах, причём…)
всего лишь в том, что соблаговолила
Имя своё тебе открыть, как одарив!
Во взгляде Анны мистики таится сила
иль в женском облике, словно предупредив
о том, что никому из вас,