Он мой
Об этом Флегонт мечтал давно! Чтобы не ходить, не кланяться, деньги сумасшедшие без конца не платить. И чтобы все, как он хочет. И чтобы все дома! Квартирка у Флегонта Федоровича маленькая, но приятная. Мебели мало, лишь самое главное – тахта, шкаф с книгами, кресло у окна, телевизор. На расстоянии протянутой руки – книги любимые, в уголке – антикварные, есть даже редкие – записная книжка знаменитого авантюриста – это надо для работы. Алкоголь Флегонт Федорович не любит, но рюмочки под старину в шкафу сияют и настойка в баре всегда-с. Флегонт Федорович немолод, разведен. С дамами, кстати, великодушен и ласков. Флегонт высок, статен, сед и импозантен – любит замшевые туфли, пушистые джемпера.
Флегонт в прошлом стоматолог, ныне на отдыхе и лишь иногда работает по договору в медицинском центре. Основное время жизни решил потратить на высокое: с головой ушел в архивные изыскания и книгу историческую начал писать. Написать дельную вещь трудно, опубликовать тем паче. Обратился в одну фирму – остался не доволен. Слишком дорого берут за набор! К тому же рукопись так отредактировали, что замысел оказался полностью разрушен! Автор тоже.
Флегонт пережил глубокую душевную травму и решил купить компьютер. Близкий человек Паисия Павловна мягко возразила:
– Бесценный Флегонт! Ты решил продать душу дьяволу?
– Что ты! С чего и взяла? – столь же мягко удивился Флегонт.
– С того. Это его, дявольское наущение. Ты ему доверишься, а он душу и возьмет. Взамен на буковки. – Паисия быстро пошла в атаку.
– Но Паисия! Когда ты покупаешь не дорогие книги, а косметику, наряды – тебя никто не осуждает! У тебя дома DVD-плеер, – может быть, тоже наущение дьявола!
– Ты купишь злую машину, и мы вовсе отдалимся! – аргументы Паисии лишались логики, но наполнялись экспрессией.
– Но как же писать? – честолюбие литератора начинало выходить из себя.
– Как Гоголь писал? Гусиным перышком. – Паисия тонко намекнула на знание классики.
– Это долго. – Флегонт хотел поставить любительницу видео на место.
– Зато все как у классиков. – Любовь к видео не мешало Паисии оставаться консерватором. То, что было полезно ей, она наущением не считала.
Флегонт ничего не имел против Гоголя, но выступление Паисии Павловны его огорчило. Он мельком глянул, как она хладнокровно расчесывает свои крутые локоны цвета «бриллианс блондоран» и отвернулся.
Он стал копить деньги тайком. Он же видел, как барышня в фирме отстукивала страницу за страницей, тут же распечатывая их в немыслимом количестве. Гоголь вряд ли стал бы против этого возражать, тем более – он тогда не смог бы сжечь свой таинственный том «Мертвых душ».
В уже известной фирме, облегчившей бумажник Флегонта, довольно быстро узнались адреса фирм, которые продают компьютеры и даже тех, которые сами их составляют из отдельных частей. Флегонт походил, полистал проспекты, и ему показалось – все очень дорого. Еще целый год подрабатывать плюс ничего не есть, не говоря уж о выезде на морской берег, так полезный для здоровья. Перспектива лишиться всех удовольствий жизни Флегонта никак не устраивала.
Он был задумчив и не скрывал своей озабоченности, когда к нему на прием пришел веселый молодой человек, полный, в усиках, ямочках и в короткой дубленке с белым подбоем. Пациент открыл рот и договорился с Флегонтом о цене новых протезов, и заодно сделал ненавязчивую рекламу своего бизнеса. Флегонт был поражен и высоко поднял черные брови, которые при седых висках делали его похожим на актера.
– Вас никак провидение посылает? – прошептал он.
Ибо пациент по имени Боб Корицын оказался представителем компьютерной фирмы. Боб согласился на рассрочку! «И не гонитесь за ноутами, – заметил он, разглядывая новую пломбу. – Они быстро ломаются. Берите стационарный вариант».
Наступили дни невероятных треволнений Флегонта Федоровича. Второй раз он звонил на ресепшен центра и переносил прием, поскольку он ожидал автомобиль с компьютером. О, музыка новых слов, новых предчувствий! Боб Корицын, получив новые зубы, видимо, совершал чудеса не для одного Флегонта, поэтому на месте его было трудно застать. И вот, наконец, дэу седан серебряного цвета с летящими окнами на дверцах тихо затормозил у подъезда Флегонта Федоровича.
Все немыслимые надежды Флегонта на литературную славу – они покоились в легких белых коробках, а в квартирке уж и черный стол широкий приготовлен, и ножки укорочены, и черное кресло с крутящим моментом куплено… Два красавца, которые все эти коробки доставили, с Флегонтом много не беседовали. Он было предложил им наполнить рюмочки под старину, познакомиться, а они отказались.
– Меня зовут Фрэд, а его Зимин. Познакомимся в процессе обслуживания. У нас еще пять адресов, отец. Мы не дед Мороз. Мы все подключили,