– «Квадрате И-31», – громко прочел Сысоев расшифрованные цифры на второй телеграмме. – Ищи на карте.
Степцов провел пальцами по клеткам:
– Это в расположении противника, впереди частей Бутейко…
– «Упал сбитый ПО-2 номер 12 тчк».
– Черт! Это же сбили Хайрулина из нашей штабной эскадрильи! Ну и что там дальше?
– «Летчик Хайрулин убит зпт захоронен тчк».
– Гады. Такого парня… Бог, а не летчик!
– Отличный летчик! – отозвался Сысоев. – А как ему попадало от командира эскадрильи за то, что он любил «шутки шутить». Это его умение спасло и ему и мне жизнь, когда мессер загнал нас в лес… Дальше. «Капитан Курилко ранен зпт отравлен OB[2] тчк Тяжелом состоянии эвакуирован полевой госпиталь 1245».
– Что? Нашего «Жив Курилка» тоже сбили? ОВ? Ну, знаешь… Ты что-то напутал. Откуда ядовитые газы?
– Все точно, – раздраженно ответил Сысоев. Он был лишен сентиментальности штатских. На войне, как на войне. Обычно Сысоев со снисходительным презрением кадрового офицера относился к раненым, как к людям, которые в результате собственной неумелости допустили, чтобы их ранило: кроме случаев, когда воины вызывали огонь на себя или когда это было явно неизбежно. Но в данном случае он не осуждал Курилко, так как не понимал, почему Курилко очутился в самолете, где и как применялись ОВ.
Сысоев разозлился. Будь это на передовой, эта ярость дорого бы стоила противнику, а сейчас? Ну что он может сделать?
Ничего… И это раздражало. Сысоев еще и еще раз проверил сообщение по кодовой таблице. Речь шла именно о Курилко и об ОВ, отравляющем веществе, ядовитом газе.
– Значит, фашисты все-таки рискнули применить ОВ! – пробормотал Степцов. Он был совершенно обескуражен. – Это же сверхчерезвычайное происшествие. Почему ж только сейчас сообщают?!
– Сам не могу понять… «Документы и бумаги Курилко направляем вам мотоциклистом», – читал Сысоев дальше. – «Положение наших частей на 5.30…» – Называлось еще пять занятых сел. Они-то и оказались в квадрате И-31. В телеграмме перечислялись новые трофеи, захваченные склады.
– Скорее же запрашивай об ОВ, – напомнил Степцов. Он попробовал позвонить, но телефон не работал.
Сысоев вызвал Бекетова и послал с ним закодированную телеграмму на узел связи.
– Мне пора, – заторопился Степцов. – Иду диктовать машинистке.
– Подожди сообщать об ОВ. А вдруг ошибка при кодировании.
Сысоеву было о чем подумать – единственный помощник его, к тому же и талантливый офицер, вышел из строя. И таким неожиданным образом!
Сообщение о применении ОВ требовало не только самой срочной, но и самой точной проверки.
4
Послышалась стрельба.
– Бекетов! – крикнул Сысоев.
Автоматчик вошел.
– В каком месте стреляют?
– За деревней на ферме, где узел связи.
– Ну, я побежал. Почти шесть часов. – Степцов ушел. Зазвонил телефон.
– Десятый слушает!
– Товарищ