Шел девятый тазик воды! Русал затянул свой шлягер о любви, вызывая у меня внутреннее содрогание. На этот раз мне удалось разобрать слова: «Тебя, красотка, нежно зацелую. Плыви, плыви, любовь моя, в мою лагуну голубую!» В дверь отчаянно забарабанили. О! Кто-то откликнулся на брачный зов! Интересно, кто бы это мог быть?
– Открыва-а-ай!!! – рычал за дверью сосед снизу, привлеченный брачной песней. Над голубой лагуной медленно поднималась голубая луна. – Открыва-а-ай!!!
На телефоне, который стоял в беззвучном режиме, было восемь пропущенных от соседей! Конец Светы был близок, как никогда. Мне очень захотелось накрыться тазиком, как их свежий ремонт, и изобразить маленькую жалобную и сонную черепашку.
– Чего молчишь, счастье мое чешуйчатое? – гаденько осведомилась я, набирая воду в таз. – Приманил ты брачной песней отличного кандидата! А что? У него машина есть… Точнее, была… Квартира своя… Даже аквариум с рыбками! И ремонт в квартире шикарный. Был. Не жених, а просто мечта! А еще он рыбак, так что ты его сто процентов заинтересуешь!
Русал молчал, глядя на дверь, которая тряслась под ударами, прикидывая, брачная это перспектива или все-таки мрачная?
– Погоди, милый. Сейчас будет разнообразие! – кисло улыбнулась я, гребя с тазиком в ванную, тихо постанывая и всхлипывая. – Сейчас у тебя отбоя от кандидатов и кандидаток не будет!
Сосед орал в трубку своей жене, чтобы быстрее приезжала, ибо он один не справится. По гулкой площадке шлепали чьи-то тапки и раздавались злобные голоса. Любвеобильный головастик решил испытать судьбу и мои нервы, поэтому затянул свою песню. Хотя, мне кажется, что «головастик» – это незаслуженный комплимент.
– Откройте! – верещала соседка снизу, пока я выливала десятый таз в унитаз, тихо постанывая и всхлипывая от того, что ломит поясницу.
– Сейчас! – жалобно отозвалась я, проверяя капающий вниз подтеки с потолка. – У меня тут у самой потоп!
– Да вы что? – нервно и язвительно заметила соседка, продолжая барабанить в дверь. – Мы ремонт недавно закончили! Открывай!
Затолкав Русала в комнату, закрыв межкомнатную дверь и прижав ее стулом, я открыла входную дверь, выпуская еще порцию воды на лестничную клетку, глядя на собравшихся соседей взглядом потерпевшей.
Грустно показывая на мокрый потолок, и разводя руками, мол, какой спрос может быть с несчастной жертвы чужого произвола, я всхлипывала и вздыхала.
Вся злость, которая обуревала моих соседей, перенеслась на владельца недвижимости сверху, покинувшего свою уютную обитель и исчезнувшего после поножовщины в направлении известном, но не суть важном. Дальше бессильной злости дело не пошло, по причинам вполне понятным. Молча поджав губы и хвосты, соседи разошлись спасать свое имущество.
– И что это за мода такая? – нашла к чему придраться Матвевна, которая хоть и не пострадала, но всегда ходила с пострадавшими за компанию, как на светский раут. – Музыку всю ночь слушать?
– Извините,