Воздух этот, был невероятно свежим, прямо живительным, съедобным, концентрированным! Его будто необходимо было разбавлять дымом, что бы организм мог адаптироваться, казалось, иначе, от переизбытка свежести закружится голова!
Песчанный берег, от коттеджа, отлого спускался вниз. Там, внизу, в темноте, угадывалось озеро, а с боков, близко к воде подходил сосновый лес. Далеко, на другой стороне, мерцали огоньки деревни.
Оглядевшись, несколько раз глубоко и вкусно затянувшись сигаретой, Саша ощутил приобщение к покою, к природе. Пришло то состояние, которое он в шутку называл, а про себя, всерьез считал «правильным».
Стоявшая рядом Светлана, похоже, испытывала аналогичные чувства. Из задней дверцы, кряхтя, выползал Семен, по-видимому, несколько ошеломленный внезапным пробуждением, и еще не сообразивший где он, почему и зачем.
Дверь коттеджа открылась, и на крыльце, в желтом прямоугольнике электрического света, возник силуэт Дмитрия.
– Привет! – сказал он – Ну, вы ехали! На собаках, что ль? Мы уж ждать устали. Половина народу спит уже. Пробки?
– Конечно. Пятница же – ответил Саша.
– Ну, давайте, проходите. Только снимайте обувь, а то тут все в песке будет.
***
От этих двух осенних дней в памяти у Саши осталась холодная свинцовая вода, изобилие раков на дне, боль в не желавших продуваться ушах и слова Дмитрия: Поздравляю. Теперь вы дайверы.
Непонятки. Москва. Сентябрь 1984
Хамон проснулся в совершенных непонятках. С минуту, он лежал неподвижно, пытаясь проанализировать причины, которые могли привести к их, непоняток, возникновению. Очень скоро, у него созрел вывод, что причины, существуют, что их несколько и что все они совершенно ужасны!
Первой обнаруженной причиной была головная боль. Боль не была особо сильной, но зато, она была вязкой, горячей, обволакивающей, как расплавленная вулканическая магма. Да! Как вулканическая магма! Перед его закрытыми глазами все было красным, с черными вкраплениями, прожилочками, пульсирующим в такт толчкам сердца, будто эта самая магма текла прямо через лицо. Она текла мучительно медленно, и создавала совершенно невыносимый дискомфорт.
По-видимому, вторая причина, была прямым следствием первой. Во рту, да и во всем организме, было страшно сухо. Казалось, красный жар иссушил Хамона совершенно, глотни воды и зашипит! Но не это, не отвратительное физическое самочувствие было главным в его непонятках. Собственно, самочувствие нельзя было и непоняткой назвать, с этим все было как – раз понятно, и погано. Но существовала еще некая третья причина, которая была важнее и хуже двух первых.
Пробежавшись по цепочке вчерашних событий, он моментально обнаружил, что в ней сохранились далеко не все звенья.