«Рюмочная» – ей всегда казалось, это симпатично, это стройный ряд хрустальных рюмок из детства, бережно хранящихся за стеклом буфета.
Она прошла как-то мимо приоткрытой двери: за ламинатным столом со сбитыми углами сидел сгорбленный старик на табуретке и пил водку из стакана. Одиночество боится зеркал.
Зеркало – это дождь
Снайпером по стеклу,
Это когда придешь
И всмотришься в пустоту,
Когда захочешь тепла,
А время его отберет.
Все потому что – пора.
Теперь не тебе везет.
За окном
– Хорошо, что есть заморские тряпочки из немецкого магазина, я от них лучше блещу, пусть даже на улице идет дождь, – зеркало затуманилось, изображая туман во время дождя.
Часы насмешливо тикнули:
– Вы бы еще гром и молнию вспомнили в придачу. От таких страстей и стуж любое самое крепкое дерево облетит, оставив голые сучья, раз все равно придет зима. К чему вспоминать непогоду, спрашивается? Надо жить настоящей минутой, как эта быстрая птица за окном. Или как подувший легкий ветерок, он-то знает: второго шанса так неосмотрительно подуть у него может не быть. Мало ли что случится в следующую секунду – окно перед носом запахнется или дорогу перелетит кирпич, так что напрочь забудешь, куда дул и откуда. Надо жить сегодняшним отражением, дождь ведь у нас разрешения не спросит – когда захочет, тогда и прольется. Тик-так, тик-так.
Зеркало сделало вид, что не слышало глупого тиканья, оно вообще старалось не смотреть на часы – пусть скажут спасибо, что имеют честь отражаться в старинном глубоком зеркале в дорогой оправе. Да и то сказать, что могут знать о жизни две железные стрелки на деревянной коробке?
И оно решилось сделать важное программное заявление, оно давно собиралось его сделать при удобном случае, так что и вы послушайте:
– Уважаемые часы, хуже вашего отражения может быть оно же, но пару лет спустя. Впрочем, дело, безусловно, не в вашей деревянной коробке. Зачем вспоминать дождь, вы спрашиваете? Ну, к примеру, чтобы не разучиться ждать, когда выйдет солнце из-за туч. Мне тут перепутавшая окно ласточка недавно рассказала историю молодого парня. Он из своей промозглой и слякотной страны переехал жить на остров в океане – подальше от прогнозов дождя и снега. Там, вдали от континентальных ветров, было все, что хоть кому угодно: падающие с пальм кокосы, солнце все дни в году, разноцветные рыбки и чудесный открыточный закат.
«А жизни нет, – с тоской говорил он. И мечтал вернуться в свою суровую, забитую осенними лужами страну, чтобы походить по первому снегу и пробившейся сквозь февраль зеленой траве, когда он сойдет.
– Кто не хочет быть там, где его сейчас нет!..»
Я имею в виду слова того парня в океане, – уточнило на всякий случай зеркало для часов. И, заметив скептическое выражение на циферблате, не очень вежливо добавило:
– Даже