После обмена данными внушительная фигура неспешно скрылась в темноте.
Кучи так и не было. Памятуя о недавнем разговоре, Дмитрий Александрович изрядно нервничал, призывая загулявшую собаку. Но она так и не появлялась. Ученый опомнился только тогда, когда понял, что практически не ощущает своих голых ног в тапочках. Ветер задувал и в легкие тренировочные штаны. Стало еще холоднее.
«Ну и ладно, сама придешь, будешь на крыльце спать, – даже мысль о том, чтобы бродить по огромному темному участку и выискивать сбежавшее животное, вызвала у Покахонтова дрожь. – Куда она денется? Тут же забор метра три. Замерзнет, зато урок будет. Нам с ней еще две недели жить. Надо показать, кто в доме главный!»
Если бы историк знал о небольшом лазе у гаража, что Куча проделала в последний свой приезд на дачу. Если бы Николай Заверсин не спешил бы в аэропорт и вспомнил бы об этом. Если бы собака не почуяла странный, новый манящий запах, доносящийся из леса. Из многих этих «если» и сложились последующие события.
Лишь у самой двери Варун опомнился. Он не зря слыл не только бесстрашным воином, но и мудрым стратегом. К нему подскочил Мытарь, ощутимо ударив его в грудь:
– Окстись, балбес! Из-за тебя, дурака, помирать не хочется раньше срока. Что ты сюда понесся?
– Никиту ты увидал, десницу моего. Может, спастись ему далось?
– Из лап упырей еще никто живым не выходил, – процедил сквозь зубы Ерш, заглядывая в разбитое окно и разведывая обстановку внутри.
– А ты что же? Значит, обманул меня? Как же ты тут третий год зимуешь, раз никто живым не уходил. Нахвастал почем зря, – прищурился Варун.
– Не паясничай, богатырь, – вытянув шею, борец с вампирами продолжал изучать обстановку в доме. – Одно дело ратник, даже краем уха не слыхавший про напасть темную, а другое – сведущий мракоборец. Лады, зайдем посмотрим на твоего побратима, но знай, если обратился он, то дорога ему на тот свет уже оплачена. Нет лечения и трав таких, что на ноги поставят и жажду крови изведут!
– Понял я, понял, чай не дите малое, неразумное, – зло огрызнулся витязь.
– Ну, раз понял, отпирай дверцу и в сторонку отойди, не след такому охламону поперек батьки в пекло лезть, – крякнул Ерш, доставая из-за спины арбалет.
– Крестьянское оружие, – пренебрежительно высказался насчет самострела Варун, наблюдая за тем, как Мытарь заряжает серебряную стрелу.
– Поучи меня еще, – беззлобно фыркнул житель болот, – супротив темного воинства, силы нечистой все средства хороши, что их жизни лишают.
Он любовно повертел в руках самострел и продолжил:
– Я его прозвал «Жнец», – горделиво сообщил Ерш, любовно поглаживая арбалет по прикладу.
– Только добрым