Стая пришла не просто на охоту, чтобы утолить голод. Вожак привёл молодь учить резать добычу.
Два дня кряду и по ночам тоже Бобыль сторожил стадо, выстрелами отпугивая волков. Шурка с Васькой далеко в тайгу не ходили, боялись, но до хрипоты орали целыми днями у палаток. Бобыль знал, что волки не боятся ни криков, ни выстрелов и не нападают только потому, что мудрый вожак «приучает» стаю к оленьему стаду.
Рация, которую вот уже полгода изо дня в день чинил Шурка, неожиданно заработала, и они успели передать о волках на центральную усадьбу…
В последний обход Бобыль обнаружил, что хищники вплотную приблизились к стаду, словно бы накинули петлю на жертву, осталось только затянуть её. Ночью начнётся резня. Его очень обрадовал прилёт вертолёта, понравились лётчики и охотники. Он даже хотел попроситься в машину, чтобы показать распадок, куда уходили отпугнутые им звери, да раскричался некстати, навёл критику и сам же себя наказал. Молчать бы надо. Но молчать Бобыль не умел. Всё не так делалось вокруг него, всё поперёк. Ему нравились слова «забота», «условия», а ещё больше часто повторяемые другими фразы, которые он выучил наизусть и к месту и не к месту выкрикивал их, размахивая руками.
Бобыль шёл в противоположную сторону от лёжек зверей не потому, что боялся попасть под выстрелы, он знал: стадо, напуганное пальбою, двинется к гольцам, там его надо перехватить и повернуть руслом Туруланды на водораздел, где тоже хорошие ягельные места.
– Приготовиться! – крикнул второй пилот, спрыгивая в пассажирскую кабину. Распахнул дверцу, укрепил её так, чтобы не захлопнулась. Кабина вмиг промерзла, и жестокие потоки ветра хлынули в распахнутый проём, ослепив и оглушив на миг. Кеша не торопясь, надел и застегнул широкий пояс, прочно соединённый с вертолётом стальным тросиком, в мизинец толщиной, лёг у левого края двери на бок, прикинул к плечу карабин и стал внимательно глядеть за борт. Мы со вторым пилотом полулегли на сиденья у иллюминаторов, с которых сняли плексигласовые окошки.
Вертолёт, почти касаясь брюхом вершинок деревьев, шёл вдоль широкой падушки. Там в густом молодом еловом подгоне, в зарослях непроходимых кустарников залегли волки.
Бобыль водил туда Шурку. И они долго следили с сопки над падушкой, выискивая лёжки. Бобыль находил их и, считая, показывал Шурке. Шурка не увидел ни одного волка и лёжек не разглядел, но места, указанные Бобылём, запомнил. На них он и выводил вертолёт.
Волки лежали прочно. Первый заход ничего не дал. Тогда командир, снизившись, вошёл в падушку и, почти касаясь колесами снега, помчался по ней, оглушая, окрест грохотом и воем.
Тайга летела перед самым лицом, казалось – ветви хлещут по обшивке. Стало муторно, и на миг ушло сознание.
Ещё момент, и вертолёт влипнет в частолесье. Но командир выдёргивает машину, взмывая в небо.
– Нет их там! –