Во-вторых, экстатические переживания могут быть вдохновляющими – корни этого слова уходят в классические и христианские представления о духах, которые входят в нас с дыханием. Платон настаивал, что созидательное вдохновение происходит из «божественного безумия». Многие художники и ученые говорят, что некоторые из великих изобретений и творений пришли к ним из подсознания, и воспринимают их как подарок из «запредельности» (хотя они расходятся в том, что эта «запредельность» собой представляет).
В-третьих, экстатические переживания объединяют. Экстаз – это опыт прорыва за стены своего эго и переживание любви и соединенности с другими существами. Экстатические ритуалы вызывают чувство коммунитас, агапе – любви к ближнему, доброй воли или племенного единства. Светский современный мир превратил нас в отдельные «я», отгороженные стеной и утратившие связь со своим подсознанием, со своими телами, друг с другом, с природой и (возможно) Богом. Застрять в таком шатком старом укрытии – скучно и одиноко. Эмиль Дюркгейм предупреждал, что современное западное общество, в котором нет выхода для «коллективного возбуждения», рискует прийти к моральному разложению, одиночеству и психическим заболеваниям. Его предсказание оказалось провидческим – в исследовании 2010 года 35 % американцев в возрасте после 45 лет сказали, что большую часть времени чувствуют себя одинокими; две пятых пожилых людей в Великобритании отметили, что в основном компанию им составляет телевизор; 10 % британцев заявили, что у них нет ни одного близкого друга, пятая часть людей признались, что чувствуют себя нелюбимыми[28].
Нашему обществу не хватает пространств, где мы могли бы обрести большую экстатическую связь друг с другом, и в их отсутствии люди начинают объединяться в токсичные сообщества, такие как секты, банды и социальные сети, вызывающие зависимость. И наконец, мгновения экстаза могут подарить людям ощущение смысла жизни и надежду перед лицом смерти. Мы чувствуем связь с природой, со Вселенной, и, возможно, Богом, в той или иной форме. Это может подарить людям ощущение идентичности за пределами «я» и надежду на то, что, возможно, какая-то часть них продолжит существовать и после смерти. Я не