Половинки деревянных ставень держались на крюках, вбитых снаружи в стену. На ночь они закрывались и скреплялись железной перекладиной, заканчивающейся стержнем с петлей на конце. Он просовывался в пробитую насквозь дырку оконной коробки, а внутри дома в петлю вставляли специальные металлические штырьки: ставни закрыты. Некоторые штыри были потеряны, и тогда использовались обыкновенные ножницы концами вниз.
Спускался вечер, и взрослые переговаривались: «Закрыли ставни?» – «Нет еще, сейчас детей пошлю…». И мы с братом бежали за ворота, наперегонки хлопая ставнями, еле справляясь с неудобной перекладиной: нужно было ее поднять над головой (рост у нас был соответствующий), отвести назад и стержнем с петлей попасть в дырку. Скорей, скорей! Железка падала из рук, гремела, не слушалась…
В доме у дедушки Пети ставень не было. Но ворота с железной лапой были точно такие же, как у бабушки. Во дворе всегда царил порядок. Утрамбованная дорожка прямо от ворот вела в просторный гараж. А в его проеме висели качели, и мы с упоением катались на них. По обе стороны дорожки цвели георгины каких-то экзотических сортов. Помню, женщины восторгались ими. И нам, детям, они тоже нравились.
Дедушка Петя всегда, всегда радовался нам. Подтянутый, кареглазый, он, улыбаясь, выходил нам навстречу в белых полотняных брюках. И все нам разрешал. «Качели? – Пожалуйста! Велосипед? – да вот же он!». Дедушка Петя, как нам казалось, был сама доброта. Но, случалось, мы не узнавали его. Наш любимый хороший дедушка вдруг начинал сердиться. Нет, не на нас – на бабушку. Бывало, придет в бабушкин дом, присядет, а та:
– Вот сижу я, Петенька, и журюся: об Оле, о Лесиньке…
Бабушка любила сидеть на маленькой скамеечке. А поскольку характер имела переживательный, нередко горюнилась на своей скамеечке, искренне мучаясь.
– Возьму и порублю твою скамеечку, чтобы не журилась! – сдвинув брови, грозился дедушка Петя.
Так, как я теперь понимаю, брат утешал и встряхивал свою печальницу сестру, мою бабушку.
Но мы пугались: какой грозный, оказывается, дедушка! Лучше сейчас к нему не подходить…
Старший сын дедушки Пети погиб на войне, жена давно умерла. Остался один младший сын – Борис. Спортсмен, красавец, ловелас. Он жил в Киеве, работал каким-то крупным инженером, был второй раз женат. К отцу приезжал на бежевой «Волге» с серебряным оленем на капоте. И тогда в гараже поблескивала машина: Боря приехал.
Вторую жену дедушки Пети звали Антонина Евдокимовна. Это была невысокая, гладко причесанная женщина со строгим лицом. Умело вела дом, заботилась о муже. Порядок в саду, на кухне, во дворе – тоже ее заслуга. В комнатах всегда было чисто и прохладно. На дверях висели