народы, чьи святыни, словно горы —
и разума, и вдохновенья выше.
И славные, в стихах, готовил речи,
слова о крепком межпланетном братстве,
а городу ответить было нечем,
а город предпочёл вооружаться.
Ступив на землю гордым и спокойным,
настроил волны на людские души,
в которых билась злоба на иконах,
заклятьем – Гуманоида не слушать!
Чужды законы «вражьего» пространства
тому, кто не привык к воображенью…
Учила злоба: «Ваша доля – пьянство!
И – никаких космических сближений!»
Напрасно гость романтиком-поэтом
пытался светлым чувством поделиться:
метафора у черни – под запретом,
как вредная учебная страница.
И полетели ненависти камни,
и ринулась толпа безумным стадом,
взывая к вожаку: «Веди нас, Каин,
на Авеля небесного, на брата!»
Я рад бы изменить конец легенды
и выкорчевать пень грехопаденья,
но дня портрет, объятый чёрной лентой,
историю
сопровождает
тенью!!!
Баллада о взорванном доме
Посвящается поэту и барду Юрию Потатушкину, трагически погибшему под Сыктывкаром.
Всё может рухнуть в одночасье,
как взорванный
много-
этажный
дом.
А жили в нём любовь и счастье:
два человека жили в нём.
Два голоса сливались в песне…
Казалось, что
не будет ей конца…
Да жизнь порою – та же бездна
и тот же дом,
но без крыльца.
Он уходил и возвращался.
Блуждая по лесам своей души,
прощался с прошлым
и прощался
с этапом горьким и чужим.
Когда сердца нуждались в струнах,
мелодию сопровождала мысль…
Но разве это не «преступно»
там, где не в почести поступки —
взлетать мечтой крылатой ввысь?
А он парил над тёмным миром
не ради славы
и пустых наград —
чтоб рядом женщина парила,
в которой рай сильней, чем ад.
Два человека, две гитары…
Причём тогда
много-
этажный дом?
И от Москвы до Сыктывкара,
как до экватора пешком!
Судьба богата на сюрпризы:
то – ветра жди,
то – собирайся в путь!
Гораздо легче по карнизу
идти и «рыбкой» не нырнуть!
И смерть в обличии «Камаза»
торопится
на полпути настичь.
Ты должен ей и ты обязан
до встречи истину постичь!
Ведь каждый