Человек свободен в выборе экзистенциальных смыслов. Но сами смыслы социально обусловленны. Хотя, на первый взгляд, может показаться, что, например, «смыслы эго» не являются социально обусловленными, но это не так. Разумеется, связь здесь не прямая. Чтобы понять характер этой социальной обусловленности, возьмем для примера такой распространенный смысл как «богатство». Богатство имеет смысл и является экзистенциальной ценностью-смыслом только в таком обществе, в котором существует возможность накопления богатств. Но, например, в первобытно-родовом обществе такая возможность отсутствовала и люди, соответственно, даже не ведали о самом понятии «богатство», не то чтобы том, чтобы делать из него смысл существования.
«Смыслы эго», с одной стороны, являются расширением индивидуальной телесности на сферу психического (тут можно вспомнить фрейдовский «Lustprinzip», «принцип удовольствия»), с другой стороны, они находятся в теснейшей взаимосвязи и под давлением социально детерминированных метаиндивидуальных смыслов. Достаточно в этой связи привести пример того, какой радикальной переоценке подверглись фундированные чувственностью экзистенциальные «смыслы эго» при переходе от дионисийски телесного язычества античности к аскетичному монотеизму Средневековья,.
Критики могут заметить: «в чем разница между метаиндивидуальными смыслами и идеологией? Разве по-вашему не выходит что это одно и тоже? Так зачем умножать сущности?» С содержательной стороны, действительно, почти одно и тоже. Тем не менее, есть немаловажный нюанс. Привычный спсособ рассмотрения идеологии – со стороны целого, со стороны общества, в качестве социальной структуры. Но идеология является живой только до тех пор, пока есть критическая масса людей для которых она является смыслом. Не формальным ритуалом, не данью традиции и социальным условностям, а именно смыслом, пусть и не доминирующим смыслом (что касается метаиндивидуальных смыслов, то людей, для которых они могут стать доминирующими смыслами в стабильном состоянии общества крайне мало). Таким образом, мы рассматриваем идеологию не со стороны общества, а со стороны человека, как интроекцию идеологем, становящихся в его внутреннем мире смыслом. Анализ идеологий как социальных структур, чье движение зависит от материальных условий производства должен быть дополнен антропологическим измерением. Тогда он приобретет полный и всесторонний характер.
Итак, сфокусируем наш интерес на смыслах, носящих ярко выраженный социальный характер – метаиндивидуальных смыслах. И тут мы не сможем понять суть дела, если предварительно к дальнейшим размышлениям не приведем, в предельно обобщенной форме, периодизацию истории человеческого социума.
Всю историю, вплоть до недавнего (по историческим меркам) времени можно разделить на два периода. Первый период, более продолжительный, охватывающий несколько десятков тысяч