– Да, – всё ещё всхлипывая, ответил тот. – Я ещё очень молод. Мне бы ещё пожить немножко?!
После этих слов вмешался финансовый воротила.
– Эх, и мне бы хоть на денёк-другой обратно! А там…
– И что бы ты сделал? – с нескрываемым сарказмом спросил проводник.
Баксов на интонацию даже не обратил внимания.
– Я бы, – задумчиво ответил он, – все свои капиталы, которые здесь, и которые там, вернул бы на Родину и распределил бы по детским фондам и больницам. И чтобы неимущим делали сложные операции бесплатно.
– А ты делаешь успехи! – сарказма в голосе Харона не убавилось. – Как-то ты очень быстро смирился и перестроился? Неужели пришло откровение и покаяние? Я хочу тебе кое-что сказать. Прежде, чем отвечать, ты должен уяснить одну простую истину – здесь невозможно укрыть ни одной потаенной мыслишки. Вы все здесь, как на ладони. Ну так как?
Магнат усмехнулся.
– Чего там скрывать, в первую очередь, очень хотелось бы досадить всем родственникам и партнёрам. Ну а потом, конечно, раз я уже знаю то, чего не знал там, естественно, хотел бы помочь обездоленным.
– Даже если и так, то твой поступок исходит не от сердца, а от разума. И рассчитывать на снисхождение за лукавые деяния никак не получится. Как говорится, поздно каяться, сын мой. Получишь по полной!
Чиновник, утирая слёзы вместе с соплями, идиотски захихикал. Олигарх коварно оскалился и, повернувшись к тому, зло сказал:
– А ты-то чего ржёшь? Взяточник-неудачник! Думаешь, своими соплями разжалобить Бога? Думаешь, Его проймут твои лживые слёзы? Не получится!
Проводник вытянул руки вперёд, раскрыв ладони.
– Стоп-стоп-стоп. Вас, господа, занесло чересчур. Это же надо такое придумать – к Богу на аудиенцию захотели! Уймите дерзость и гордыню.
Баксов резко повернул голову к говорившему.
– Не понял? Ты же сам меня всё время пугал – на суд, на суд! Что, не было такого?
– Суд будет, не переживайте. Всё чин-чинарём: и суд, и судья, и прокурор, и адвокат. Всё как положено. Последний атрибут аналогичности с земной жизнью для большей восприимчивости конечной справедливости.
Бывшие злоумышленники переглянулись. Заговорил чиновник, после смерти ставший скромным и стеснительным, как первоклассник в советское время.
– Вы меня извините, уважаемый господин… простите, не имею чести знать вашего имени и занимаемой должности?
– Харон. Это и имя и должность, – подсказал собрат по несчастью. – Легенды и мифы древней Греции помнишь? – Тот неловко замялся и отвёл глаза в сторону. – А, двоечник, короче, он наш проводник. В прошлом филолог-студент. Вечный.
В голосе слышалась не злобная издёвка. Филолог-студент, вечный, на это лишь вежливо склонил голову, скрыв проскользнувшую