Нэйра приподнялась, чуть склонив голову. Дмитрий Иванович подхватил ее руку и припал к ней губами. Я почувствовал, что возвращение спокойного и адекватного состояния откладывается на неопределенный срок. Вечный мгновенно оценил ситуацию и не преминул вмешаться:
– Вы, кажется, хотели что-то обсудить? И выпить? Добро, так сказать, пожаловать, – он пригласительно махнул рукой в сторону стола, – Чем богаты…
После этих слов Вечный поставил бутылку водки на стол и пододвинул Дмитрию Ивановичу табурет. Хан отодвинул стол от окна и уселся на свое место. Нэйра пунцовая то ли от недавних рыданий, то ли от поступка странного господина ушла в ванну, как она выразилась «привести внешний вид в человеческий». Я присел на подоконник. Я всегда там сидел, если на кухне собиралось больше четырех человек. И пока Хан с Вечным доставали стаканы и стопки, принялся более внимательно рассматривать визитера. На вид ему было, как я уже отметил, около тридцати пяти лет. Прическа несколько странная, но, учитывая, как сейчас ходит народ – вполне приличная, даже консервативная. Больше всего, конечно, смущал его наряд. В костюмах-тройках сейчас ходят разве что университетские профессора. Да и то, наверное, только те из них, кто поддерживал Колчака, причем знал последнего лично. Этот же чувствовал себя в костюме так, будто с рождения другой одежды и не знал. Тонкие длинные пальцы Дмитрия Ивановича словно жили собственной жизнью, то подхватывая цепочку и перебирая ее звенья, то стряхивая с пиджака невидимую пылинку, то просто отстукивая неизвестный ритм на ближайшей к ним поверхности. На левой руке, на тыльной стороне ладони, красовалась черная татуировка, изображающая голову змеи. Больше ничего особенного я, как ни старался, заметить не смог.
Дмитрий Иванович, принимая предложение Вечного, шагнул к столу.
– Вы знаете, я совершенно случайно захватил с собой бутылочку коньяка (при словах «совершенно случайно» Хан иронично повел бровью, как бы отмечая, насколько смешно звучит эта фраза в свете последних событий). Прошу вас, Дмитрий, не могли бы вы наполнить наши бокалы?
С этими словами гость развернул сверток и извлек из него бутылку. Вечный аккуратно взял ее и повернул к себе этикеткой. На его лице отразилось удивление, изрядно сдобренное восторгом.
– Коньяк Леро Гранд Шампань, – вполголоса проговорил он, – Тысяча девятисотого года выпуска.
– И что мы должны по этому поводу предпринять? – буркнул я. – Найти шоколадку тех же годов?
Дмитрий Иванович рассмеялся. Вечный посмотрел на меня, как на большевика, грабящего его родовое поместье.
– Знаешь, Скайльд, я прекрасно помню, как ты коньяки ценишь и знаешь, поэтому сразу тебе говорю, если ты его опрокинешь как водку – мы с тобой враги!
Пока он трясущимися руками откупоривал бутылку, я наклонился к Нэйре, которая уже успела вернуться, умытая и вроде как успокоившаяся.
– Чего