– Находка! Ты где? А где все?
– Белый, Андрей, вот здорово, что ты здесь! Я вас всех потеряла! А где они? Ты не знаешь?
– Не знаю, отошел пленку посмотреть, а все делись. Только тебя углядел.
Я засмеялась. Мне сразу стало радостно и спокойно. Вдвоём тем более выберемся! Да и скучно не будет.
– Пойдём, погуляем? А то Ирка всё галопом да галопом.
Я согласилась.
Мы вернулись, прошли по Красной площади, спотыкаясь на брусчатке. Белый сфотографировал меня на фоне Собора Василия Блаженного, я его – на фоне Мавзолея.
– Я, знаешь, никак не могу понять, как это – ничего не помнить.
– Я, Андрей, сама еще не поняла. Ужасно дурацкое ощущение.
– Ходь, а тебе сны не снятся? Вдруг ниточка какая к прошлому?
– Сны? Слушай, а ведь мне приснился сегодня сон. Странный какой-то, – я остановилась и внимательно посмотрела на Белого. Он достал сигареты, протянул мне. Я благодарно кивнула и закурила, размахала рукой дымок.
– Приснилась большая серая крыса. Усатая такая, и носом шевелит, быстро-быстро так – нюхает. А я будто бы лежу на своем матрасе. Она прошла по подушке, и стала меня изучать. В один глаз заглянет, в другой. Потом в нос понюхала. А я смотрю на это все так спокойно. Мне совсем не страшно, не противно. Крыса меня обнюхала, а потом так тяжело вздохнула и ушла… Не знаешь, к чему?
– Крысы? Не знаю, честно говоря. Да, символично, наверное, но я сны разгадывать не умею.
– Конечно, сны – не показатель. Мало ли что приснится!
– Ты знаешь, Находка, всё сидит у тебя внутри, в подсознании. И сны могут что-то подсказать. Смотри, ты и метро знаешь, и еще что-то. Говори, не задумываясь, что-нибудь да скажешь. Да, это, наверное, сейчас самое правильное – сначала говорить, а потом думать. Вот смешно! – он действительно засмеялся. – Обычно учат наоборот. Что еще раз доказывает, что нет ничего абсолютного!
11
Две недели я прошаталась бесцельно по весенней Москве с «Крематорием» в ушах, и выучила кассету наизусть. Садилась утром в электричку, билет брала не всегда и до вокзала не доезжала. В Москве объездила наугад несколько окраин, а ближе к вечеру обязательно ехала на Арбат. Теперь я почувствовала в этой улице какую-то ауру, которая тянула сюда всех. Мне стало нравиться бродить там, толкаться среди людей, бессмысленно разглядывать сувениры и лица. Я съедала полбуханки хлеба, курила где-нибудь у стеночки и бродила мимо фонарей и художников в надежде кого-нибудь встретить.
И это произошло. Однажды парень в длинном плаще на бегу крикнул мне, обрадовано подняв брови: «О, привет! Ты подстриглась? Тебе идёт! Я сейчас спешу, вечером позвоню!» Я автоматически кивнула, и тут-то до меня дошёл смысл и масштаб случившегося… Но парень успел затеряться.