Освещение в баре-ресторане, как и всегда после девяти вечера, приглушили. Вокруг ламп болтались на тонких невидимых издалека нитках бумажные светлячки.
Из телевизора над барной стойкой раздавались временами приятные, в остальном – отвратные голоса и мелодии выступающих в музыкальном шоу исполнителей. Хозяин заведения несколько месяцев мучился, подбирая подходящее звуковое сопровождение своему бару. Старожилы помнили «Красного аиста» и спорт-баром, и блюз-кафе. Когда-то здесь исполняли живой джаз, когда-то гремели молодежные мотивы. Продолжалось это до тех пор, пока хозяин не понял, что люди приходят к нему не для того чтобы кого-то или что-то слушать, будь то музыка или собеседники. Люди шли в «Красный аист» выговориться. Или упиться.
Упивающийся уже неделю Ричард Ортега выговаривался. Вместе с ним привычно жаловались еще трое человек, с которыми он познакомился здесь же.
Сложно было сказать, на что больше налегал Андрей Лозинко, редактор спортивной газеты – на еду или выпивку. Ловко орудуя ножом и вилкой, толстый, наверняка толще уничтожаемой сейчас свиньи, Лозинко утробно урчал, чавкал, закатывал глаза и богохульствовал.
– Картер – мудак, – богохульствовал он, потрясая вилкой с насаженным на нее солидным куском мяса. – Наш великий и непогрешимый президент. Мудак, мать его.
– Поясните, – потребовал неопределенного возраста субъект в широкополой шляпе по дореволюционной моде, которую он, судя по всему, то ли упорно не желал. ю то ли не мог, снять.
– И правда, Андрей, – с укором проурчал глазастый сухенький, как вишневая ветка, преподаватель, о котором было известно лишь то, что его фамилия Костыль и что он задолжал в этом заведении уже солидную сумму. – Вам ведь, как-никак, благодаря усилиям Совета Структур есть что кушать, чем запивать.
Ортега мутно хмыкнул. Действительно, Лозинко было, что кушать. Кушал он без перерыва уже минут тридцать, причем в хорошем темпе. И, судя по всему, заканчивать вовсе не собирался. По левую руку от него располагался пяток тарелок, заваленных обглоданными костями откушанных зверушек, по правую стояли четыре литровых стакана из-под пива, уже некоторое время как освобожденные от содержимого.
Лозинко закатил глаза, облизал густые светлые усы, ткнул в направление широкополого субъекта вилкой.
– Ты. Чем занимаешься?
– Финансовыми услугами.
– Воруешь, значит.
– Андрей, ну Андрей, – заурчал Костыль, уже полчаса мусоливший полулитровый стакан из-под пива. – Ну зачем же вы так? Мы тут кушаем… запиваем…
– То-то я и вижу, как много ты кушаешь. Учитель, а марок, похоже, зарабатываешь не слишком дохрена.
– Я учу! – возмущенно вскинул голову Костыль.
Лозинко промокнул губы салфеткой, придвинул следующую тарелку.
– Учи. Пока можешь, учи, потому что не сегодня-завтра Картер и твою