Меня иногда пугает то, что вокруг меня и моего тела всё шевелится, причём постоянно. Стены, подобно волнам на каком-то таинственном озере, переливаются на свету, а из щелей шторки веет разнообразными красками, поэтому я и закрываю обычно окна. В этот вечер, кстати, мне хотелось её проломить, поэтому мне повезло.
В который уже раз…
Иногда я ложусь на свой небольшой диванчик, включаю на ноуте звуки природы и смотрю в потолок, который покрашен в зелёный; в эти моменты я ощущаю себя какой-то недоразвитой особью из древних времён, которой не нужно никуда стремиться. Иногда я начинаю видеть леса и поля, я слышу звуки птиц и животных, я ощущаю лёгкий ветер и чувствую его прохладу. Но это не часто происходит. Обычно я делаю дома шесть вещей: работаю, думаю, сру и ссу, ем и сплю. В принципе, как и обычный человек, который ещё и моется иногда. Я же стараюсь заходить в душ как можно реже, иначе звуки воды могут сильно потревожить мой сумасшедший мозг.
Наверное, моя жизнь немного необычна. Однако обычность жизни в моём понимании сильно преувеличена. Полнейшее одиночество – это не то, к чему я всегда стремился. Были когда-то и другие цели. Однако они обесценились после того, как я стал таким…
Я не знаю, чем я болен: по некоторым симптомам это может напоминать шизофрению, но… я обычно всегда различал, что есть реальность, а что есть сон, галлюцинация. Конечно, было несколько ситуаций, когда я разговаривал с людьми, а потом понимал, что их и нет вовсе, но…
А были ли вообще эти разговоры?.. Теперь уже сложно сказать.
Иногда я думаю, что пора обратиться за помощью. Есть хорошие специалисты, и они мне помогут. Однако… … … … … … … … ……
Однако я не считаю жизнь в психушке жизнью, как таковой, ведь там и не жизнь-то вовсе, а лишь жалкое её подобие, существование. И я не хочу быть этим жалким растением. Может быть, я уже сейчас там сижу, но этого не ощущаю?.. В моём состоянии любой бред выглядит как спасение.
Один раз в неделю ко мне приходит женщина, которая убирается на кухне, в ванной и в моей комнате. И она одна, наверное, знает о моей проблеме…
– И как ты сегодня? – обычно спрашивает она, пока я сижу с завязанными глазами. – Не становится хуже? Не нужно ещё за тебя волноваться?
– Не нужно пока что, но я тебе первой сообщу. Ты же знаешь, – отвечаю я ей. Ей уже тридцать, но выглядит она на сорок. Раньше она сидела на какой-то хрени, не помню название, она вкалывала жидкость в вену и потом стонала полночи. Дошло до того, что хотели забрать её ребёнка, но она вовремя завязала. Поэтому она, как никто другой, понимает меня, хотя бы немного.
После уборки она оставляет продукты в холодильнике,