Я утвердительно кивнул.
– Двойственность, если не ошибаюсь?
– Совершенно верно. – воодушевился Уй. – Так вот, парадигма человечества – дуализм. Оставим в стороне дуализм гносеологический и религиозный, возьмём за основу метафизику и этику прикладной, так сказать, двойственности…
Я настороженно сморщил брови, и Уй, смекнув, что более простые термины в моём обществе более уместны, продолжил:
– Человеческое общество живёт в диаметральной модели двухполюсной вселенной. Есть добро и есть зло, жизнь и смерть, горячее и холодное, начало и конец, свет и тьма, будущее и прошлое… Всякий человек в этой системе в каждое мгновение стремится отнести себя к одному из двух полюсов.
– Как дерьмо в проруби, – перебил я, – болтаемся мы то у одного, то у другого берега. А если и заплываем на середину, то всё равно остаёмся на миллиметр, но ближе к какому то краю.
– По сути верно, хотя и в несколько фривольной формулировке. Так вот, – продолжил Уй, – вы добрый человек или злой?
– Я? Ну это, смотря в какой ситуации. Когда то я добрый, когда то я злой…
– Но по большей части, вас швыряет от одного берега к другому в проруби сложившихся обстоятельств. – подытожил Уй, слегка улыбнувшись.
Я улыбнулся ему в ответ, демонстрируя, что не обижен сравнением; в конце концов, про дерьмо я сам и начал.
– Человеческий разум не приемлет баланса полярностей, – продолжил Уй, – Состояние равной удалённости мимолётно и пренебрежительно мало в общем жизненном отрезке единичной особи.
– Согласен. – кивнул я и добавил, – Член либо стоит, либо нет, а промежуточное состояние это всего лишь движение в одну из сторон. Ты наливай, дядя Уй, не стесняйся. К чёрту дуализм, давай про грибы!
Казалось, пан Уи несколько смутился, но скорее показательно, как смущается обладательница стройных ножек, когда озорной ветер на миг задирает её юбку и она ловит на себе восторженные мужские взгляды. По всему было видно, что толстяку приятно, что собеседник хоть и не должным образом, но всё-таки понимает его.
– Извольте, – промолвил он, – хотя и перепрыгиваем между главами, но comme bon te semble, monsieur (как вам будет угодно, месье – фр.)!
– Кондом, кондом, – лингвистически саркастировал я, зубами расчленяя вяленого леща.
– Всё, что я вам сейчас скажу, уважаемый дон Ган, будет звучать для вашего разума странно и порою непостижимо. Но, надеюсь, действия гриба, которое вы прочувствовали, окажется весомым доказательством истинности моих слов.
Я кивнул. Лещ превосходным маслянистым вкусом дополнял речь незнакомца.
– Полагаю, мой друг, вы, как и все в вашем обществе, уверены в том, что мир развивается по законам эволюции, переплетаясь с религиозно – философскими аспектами, коими затыкаются спорные и малообъяснимые факты.
Я снова кивнул. Пиво, ещё не успев нагреться, вносило весомую отраду в ощущения сегодняшнего дня.
– Однако,