«Разгильдяи», – подумал Мейлиш, ощутив, что в животе заурчало – не надо было пропускать завтрак. Хотя у командира корабля распорядка, как такового, почти нет – есть дела, ради которых приходится бросать всё. Видимо, у верхушки Восточного Флота такие дела тоже были – но, к Архаку, не сейчас же, когда объявлена повышенная готовность!
Вот «Пиккерено» хорошо – стоит сейчас себе в Лангесе, на рейде, на время выведенный из боевого дежурства. Случилось нападение на торговый караван, в охранении которого он шёл. Повредили правую турбину, левой пришлось отдуваться за двоих, из-за чего в той возникла масса мелких неисправностей…. В итоге – обе турбины разобраны, крейсер стоит на мёртвом якоре на ближнем рейде порта – красота! «Пасгедасу» тоже не мешало бы перебрать турбины – разобрать, почистить, отладить, собрать заново – но возможности такой пока не представлялось. И когда она появится – непонятно.
Эх, Лангес, Лангес! Тёплое и ласковое побережье, красивый город, но Мейлиша тянуло в него не из-за возможности заняться кораблём, как это выпало командиру того же «Пиккерено». И не возможность как-то отдохнуть и сменить обстановку, и не ещё что-то низменное и приземлённое, нет! Светлое чувство разделённой любви, обострённой разлукой и расставанием – вот что звало и тянуло геирсея туда. В отличие от многих командиров Восточного Флота, он не обзавёлся семьёй ни в Юнжи Срите, ни даже в Камо-Фрай. Его любовь, которая была младше его на десять лет, жила именно в Лангесе с детьми – вот почему при первой же возможности Мейлиш отправлялся туда. Любовь была взаимной и откровенной – так любят только те люди, которые уже обожглись на этом чувстве в молодости, кто познал разницу между настоящим чувством и простой привязанностью.
А познав, сделал выбор в пользу чувств, а не в пользу комфортности взаимоотношений, построенных из принципа «чтобы всё устраивало». Нет, Мейлиш и его возлюбленная, о существовании которой никто из экипажа крейсера не подозревал, холили и лелеяли свою любовь, усиливая её в себе расстоянием. Упивались долгим ожиданием непродолжительных встреч: дня три-четыре в месяц в общей сложности, но зато эти дни были наполнены особой полнотой жизни, фейерверком чувств, каскадом эмоций, простым и потому бескомпромиссным счастьем, ярче и светлее которого попросту не существует. И тень, отбрасываемая этими тремя днями, согревала душу и сердце всё остальное время, что длилась разлука. Это была любовь без нудного быта, любовь без взаимных претензий, подозрений и ревности, мелких ссор и обыденности, без скуки от того, что нечем заняться, не о чем поговорить. Мейлишу и его любимой всегда было, что рассказать друг другу. Они упивались каждым совместно проведённым мигом, не спали сутками – чтобы не тратить время на сон, отоспаться можно и потом,