– Тебя оскорбляет жалость?
– Я знаю, что жалость – это инструмент. Как любое сказанное слово. Но. Если слово может быть сказано с целью обмана других, то жалость – это обман самого себя. Что у тебя там было про самоанализ?
Белый остановился, обернулся, как то пристально оглядел её.
Пора с этим заканчивать, подруга, – сказала Ниан себе, – Это вот его чувство превосходства уже начинает слишком уж…
Но вслух произнесла, конечно, другое.
– Подержи, – сказала Мислеги, и чуть ли не рывком сняла плащ, бросив его, скомканный, прямо в руки интуита, – Ну, что ты чувствуешь, м?
С треском разлетаются пуговицы на застёгнутом воротнике «футболки», сила такова, что рвётся ткань ниже, и образовавшуюся прореху девушка распахивает как можно шире, так, что видно бельё.
– Давай, расскажи мне про сексуальность. Что ты чувствуешь, Белый, Чистый, гордящийся своей белизной и чистотой? Хочешь меня?
Лилмел опешил.
– А давай уточним, м? Чего ты хочешь? Моё тело? Чтоб извивалось в твоих руках, и ты, этакий мужчина с большой буквы, ощутил счастье обладания? Или этого мало? И тебе нужна эмоциональная зависимость, чтоб я тебе шептала на ушко, какой ты милый и замечательный, а ты в ответ снисходительно улыбался, м? А лучше – и то, и другое, правда?
– Ты замёрзнешь… – начал, было, Юньядо, протягивая плащ обратно.
– А хочешь, я повернусь к тебе спинкой, и ты так покровительственно, широким жестом, накроешь меня плащом? Вроде чувства защищённости, коего мне так не хватает?
– Ниан, что с тобой?
– Что со мной? Что-то не так? Всё ждёшь, когда увидишь ту маленькую ранимую Ниа, что уже нарисовал себе в мечтах, Лилмел?
– Но ты и правда ранимая. Посмотри на себя. Ты ведь вся вне себя от гнева, Ниа…
С шипением вылетают клинки из ременных креплений на бёдрах. С щелчком выпрыгивают лезвия динтреев.
– Назови меня так ещё раз, – на лице Мислеги не улыбка, а оскал, и вскинутая бровь уже выглядит, словно призыв к действию, – Я тебе не Каэми, которая будет улыбаться Тигнему в ответ на «Ани», ясно тебе, Чистый Белый? Ясно тебе, мерзость, предавшая любившего тебя человека ради Чистых Принципов?
– Ниан, я… – Юньядо попятился.
– Замолчи лучше, – честно предупредила она, – И веди.
– По-моему, лучше уже не сто́ит.
– Уговор помнишь? Сам предложил поединок в обмен на сопровождение. Веди, или пойду сама. Думаешь, Чёрная не отыщет дороги к кладбищу?
– Там есть поворот… По ощущениям, так твоя энергетика идёт оттуда. Но на самом деле, там… Тупик.
– Опиши поворот и иди отсюда прочь, – сказала Мислеги, снова взводя пружины.
– Я отведу, – сказал Лилмел, – Прости, я…
– Да-да, не хотел меня задеть, – перебила Ниан, – И вообще последствий не предвидел, всё, как обычно… Идём. Если захочешь поговорить, начни с