Впереди сидел еще один человек.
– Надень на голову, – приказал он, протягивая Пауло мешок. – И сядь на пол.
Тот повиновался беспрекословно. Мозг его уже ни на что не реагировал. Машина рванула с места и сразу набрала скорость. Пауло хотел сказать, что у его родителей есть деньги и что они заплатят любой выкуп, но язык у него присох к нёбу.
Поезд начал замедлять ход, и это, вероятно, означало, что он приближается к голландской границе.
– Эй, парень, ты в порядке? – спросил аргентинец.
Пауло кивнул, подыскивая тему для разговора, чтобы, как нечистую силу, изгнать из головы тягостные мысли. Он уже больше года жил в Вила-Велью и почти научился обуздывать демонов своего рассудка, но стоило ему пусть случайно увидеть слово ПОЛИЦИЯ, как его вновь охватывала паника. Только на сей раз она сопровождалась целой историей, которую он уже не раз рассказывал приятелям, но неизменно оставался в отдалении и словно наблюдал за собой со стороны. Сегодня он впервые рассказывал ее самому себе.
– Если на границе завернут, ничего страшного, – сказал аргентинец. – Поедем в Бельгию и зайдем оттуда.
Пауло уже не хотелось разговаривать с ним – вернулась паранойя. А что, если они и впрямь перевозят тяжелые наркотики? А что, если его сочтут соучастником и засадят в тюрьму, пока он не сумеет доказать свою невиновность?
Поезд остановился. Это была еще не таможня, а маленький полустанок в пустынной местности: двое новых пассажиров вошли в вагон, пятеро – вышли. Аргентинец, видя, что Пауло к разговорам не склонен, решил оставить спутника в покое, наедине с его мыслями, но по лицу было заметно, что он явно озабочен.
– С тобой в самом деле все нормально? – спросил он еще раз.
– Я изгоняю демонов.
Аргентинец понял и больше не произнес ни слова.
Пауло знал, что здесь, в Европе, такого не бывает. Точнее, не происходит сейчас – и он неизменно недоумевал, как это люди в концлагерях покорно шли в газовые камеры, как стояли на краю братской могилы перед расстрельной командой и не сопротивлялись, видя, как падают убитые, не пытались убежать, не бросались с голыми руками на своих палачей.
Все очень просто: паника так сильна, что человек уже будто не здесь. Мозг заблокирован – нет уже ни страха, ни ужаса, а только странное подчинение тому неизбежному, что должно случиться. Эмоции исчезают, уступая место загадочному чувству нереальности, все уходит куда-то в туманную, покуда еще не исследованную учеными область. Врачи приклеивают ярлычок – «временная шизофрения, порожденная стрессом» и не заботятся о том, чтобы досконально изучить последствия явления, названного ими «аффективным уплощением».
И, быть может, он воскрешал в памяти эту историю ради того, чтобы окончательно изгнать призраки минувшего.
Человек на заднем сиденье казался помягче тех двоих, что схватили Пауло в отеле.
– Не бойся, –