Жизнь в наследство. Часть 2. Сенненская Прохоровка. Николай Хохлов

утопают в зарослях камыша и осоки, а там, где посуше, буйствуют кусты лозняка. На западном берегу особняком выделяются несколько холмов, переходящих в районе деревни Соржица, в безупречно ровное поле, упирающиеся в местечко Синицы, за которым начинается лес. Сама речушка то широко разливалась и её течение замедлялось, создавая устойчивое впечатление стоячей воды, то сужалось, образуя овраги, и тогда отчётливо становились видны закручивающиеся буруны потока. Длинна реки всего на всего десяток километров, но в начале июля 1941 года для многих танкистов она стала непреодолимым препятствием.

      Конец июня выдался великолепным. В полях наливались колосья ржи и пшеницы. Травы поднялись по пояс. Только не до уборки было местным сельчанам. Все они от мала до велика занимались возведением оборонительных укреплений на берегу Черногостницы.

      Мужики строили блиндажи из брёвен в три наката, женщины и ребятишки засыпали сверху землёй, укладывали дёрн. Люди, не прерывая работы, делились своими мыслями:

      – Немцы прут, спасу нет, – хмуро заявил Мишаня Бурец, – очищая от коры сосновую лесину, – подмяли всю Европу под себя…, наловчились воевать. Вот и до нас добрались…

      – Да, что верно то верно, – подтвердил Силантий Пискун, – вон сколько техники у них, а самолётов?

      – Минск уже захватили, – горестно вздохнул Бурец.

      – Ох и прольётся кровушки, – проговорил Пискун и осекся, повернув голову в сторону Орши, откуда усилился рокот моторов…

      – Не уж то прорвались, – испуганно округлил глаза Мишаня, – застыв в оцепенении…

      Все замерли, не зная, как быть.

      На счастье, сельчан строительством обороны руководили военные. Они-то оперативно разъяснили людям, что это наши танки подходят, о чём им сообщили из штаба. Народ успокоился и продолжил работы. Вскоре показалась бронетехника. Руководство строительством показало прибывшим подготовленные капониры.