Во сне я вижу обрывок дня. Не знаю, можно ли считать тот день счастливым или же всё-таки злополучным – судите сами. В том сне мне восемнадцать лет и я на войне. Это Вторая Чеченская кампания, середина февраля, мы на полуразрушенном Чечено-Ингушском цементном заводе. Последние группы головорезов отступили, бросив тяжёлое оружие. По данным разведки, они скрылись в Аргунском ущелье и растворились в горах. После того, как наша рота разминировала завод, от командования поступает приказ: «Оборудовать пункт временной дислокации на занятой территории». И вот уже в сотый раз я вспоминаю тот самый день в мельчайших подробностях: полуразрушенный завод, мокрый снег, грязь под ногами, запах сырой земли и вылазку в Чири-Юрт. И всё это вокруг поездки за обычными досками.
Согласно Боевому уставу, основные силы нашей роты были брошены к обустройству территории для ведения круговой обороны, параллельно мы заняли два полуразрушенных здания. В одноэтажное разгрузили боекомплект, в двухэтажном расположились сами. Выбрали комнаты, которые можно было обжить. Убрали с пола обломки кирпичей и стреляные гильзы, сколотили оконные и дверные рамы, поставили буржуйки. Оставалось дело за малым: сколотить стол и кровати. Проблема была в строительном материале, точнее, в его отсутствии.
Контрактник по прозвищу Бек предложил съездить за досками в опустевший и полуразрушенный посёлок Чири-Юрт. Когда его зачищали от боевиков, Бек заприметил штабеля досок на одной брошенной базе в промзоне. Ротный дал добро. В кабину бортового «УРАЛа» сели трое, это были контрактники, или проще говоря – контрабасы. Контрабасами прозвали всех, кто служит в Чечне по контракту. В кузов запрыгнули трое срочников, я среди них.
Посёлок зачищен, добираться до склада пару-тройку километров, на всё про всё ушло бы не больше полутора-двух часов, поэтому решили выдвигаться, как говорится, налегке. У каждого АКМ на плече и по спарке магазинов к нему. Плюс к автоматам – у контрабасов разгрузочные жилеты с пятком гранат для подствольного гранатомёта, на нас – бронежилеты и каски. Погрузились, поехали.
Несмотря на то что была зима, в феврале на Кавказе, куда ни взгляни, всюду непролазная грязь, сырость и талый снег. Когда наш «УРАЛ» наконец-то тронулся, дёргаясь, фыркая и выплёвывая клубы сизого дыма, то под его брезентом поднялось такое облако пыли, что хоть выпрыгивай. Мы приоткрыли завесу, и все трое вынырнули на свежий воздух. Так