Из-за деревьев и камней повылезали проститутки бородатые, как черти из табакерки, и давай лупить по нам из всех стволов, будто мы мишени в тире!
Где-то скинул рюкзак, спрятался за ствол дерева, стреляю очередями почти наугад, перед глазами всё плывёт, адреналина столько, что хватило бы троих с того света вернуть! Сердце так громко стучит, что не слышу, как лейтенант отдаёт приказы. Ещё талый снег по лицу сползает. Пытаюсь считать патроны, надо бы мелкими очередями, палец на курке, будто деревянный сделался, всё жмёт и жмёт!
В трёх-четырёх метрах от меня раздался взрыв! Это точно он, ни с чем не спутаешь. При этом не было ни раскатов грома, ни запаха гари, только чёрные камни и шматки грязного снега взвились в воздух и замерли! По времени – это доли секунды, а мозг, как фотоаппарат, запечатлел картинку – и всё. Всё! После этого темнота! Вся суета разом исчезла. Оказывается, умирать в восемнадцать лет совсем не страшно.
Через какое-то время прихожу в себя и чувствую, что меня тащат под руки два человека. Я лицом вниз, мои ноги волочатся, почему-то бормочу: «Бросьте меня, мужики, я умер. Вытаскивайте остальных». Они и бросают. Я ныряю лицом в снег и думаю: «Чего ж так буквально-то», – и снова теряю сознание.
Открываю глаза, лежу на снегу, вокруг всё мерцает, всё ослепительно белым- бело. Большие сугробы, большие белые шапки снега на деревьях, воздух такой лёгкий, прозрачный и свежий, мне ни холодно, ни жарко, ничего не болит и не беспокоит. Вокруг тишина, нет ничего, кроме оглушающей тишины и белого света. Я в раю!
Кто-то придумал, что рай – это пляж на берегу моря и ты, разнежившись, прячешься от полуденного солнца в тени под пальмой. А кто-то рассказывает байки про врата рая, райские сады и ангелов. Они же ничего не знают. Вот глупцы! Рай – это не место, рай – это безмятежное состояние души! Закрываю глаза…
Прихожу в себя, жутко трясёт и мотает из стороны в сторону. Вокруг темно и сильно пахнет бензином, по звуку надрывающегося мотора я уже догадался, что никакой это не рай, а самый обыкновенный «УАЗик-буханка». Про себя подумал: «Раз куда-то везут и очень спешат, значит, я до сих пор живой». Голова поплыла, и я снова отключился…
Кажется, мы в лифте, доктор светит фонариком мне то в один глаз, то в другой и задаёт вопросы, я максимально собран и сосредоточен, но язык не ворочается, сил нет. Мне кажется, я чувствую боль, но где именно, понять не могу. Закрыв глаза, чувствую и слышу, как распарывают форму. А я думаю: «Жалко, ведь новая совсем», – и опять впадаю в беспамятство…
Просыпаюсь с ноющей болью, моя голова просто раскалывается. Хочется пить, слабость в руках и ногах, такое впечатление, будто у меня жуткий похмельный синдром. Я в палате реанимации, укрыт белой простынкой, к носу подвязана трубка, по ней подаётся кислород, к пальцу на левой руке прицеплена какая-то прищепка с проводками, на правой руке капельница. Заметив