Хочу спросить, что он имеет в виду, не спрашиваю, ответ приходит сам собой.
– Большое спасибо… фирма не нуждается в ваших услугах…
Он снова смотрит на меня:
– Хотите знать, скольких я спас?
Я не хочу знать, скольких он спас, я взламываю его сознание, резко, грубо, больно, чуть погодя я знаю – его зовут Элери.
Может быть.
У него дреды.
Нет, не у Элери.
И не у моего сына.
А у него.
Я не знаю его имени, и мне кажется, никогда не узнаю.
Он смотрит на меня, безошибочно определяет:
– Три процента.
Мне кажется, я ослышался, мне кажется, это ошибка какая-то, насмешка судьбы. Осторожно переспрашиваю:
– Чего… три процента?
– Вы живете в трех процентах миров.
– Но…
– …точно совершенно. Слушайте, прямо странно как-то, точность такая… вы правда человек?
– П-правда. А вы?
Спохватываюсь, я же пришел его арестовывать, да какое там – арестовывать, разобраться надо, почему он видит, почему, почему, почему он видит эти окаянные миры, почему никто, кроме меня – и него…
Спрашиваю. Осторожно, боюсь спугнуть:
– Как… как ты это видишь?
Он многозначительно смотрит на самострел в моей руке, кивает, всем своим видом показывает, чтобы я бросил оружие.
Бросаю.
Он исчезает в распахнутом окне, расправляет крылья.
Проклинаю себя, что не взял крылья. Проклинаю себя, что бросил оружие. Проклинаю себя…
В другой реальности у него тоже были дреды. В той, в которой я застрелил его вчера. И в третьей реальности у него были дреды – в той, где я убью его завтра. А в этой реальности я показываю ему свою карту миров, он смотрит, недовольно качает головой, нет, нет, не так, вт здесь еще две вселенных, а тут вообще никакого мира нет, где ты здесь мир увидел, да точно тебе говорю, есть мир, да нет там никакого мира, это отражение, вот, смотри, вот мир, вот отражение, а тебе уже мерещится невесть что…
Они врываются в комнату ни с того ни с сего, их четверо, узнаю своего босса, которому утром клялся и божился застрелить этого, с дредами, других в лицо не знаю, да это и не важно…
Делать нечего.
Навожу самострел на своего собеседника.
Перехожу в соседнюю реальность, чтобы передохнуть, натыкаюсь взглядом на Элери, если это Элери, перебрасываюсь туда, где целюсь в своего сына…
Что-то происходит. Проще сказать – я перехожу в четвертую реальность, но это будет неправдой. Что-то случается, три реальности сближаются, ближе, еще ближе…
Держу на мушке сына.
Его зовут Этери.
У него дреды.
Взвожу курок…
Пиджакман
– Следующий! – говорит Джакман.
Ничего не происходит. Никто не заходит.
– Следующий! – повторяет Джакман. Уже резче.
Заходит человек, молодой мужчина. Джакман сразу про себя отмечает – полноват.
– Ну что же, – Джакман протягивает пиджак, – надевайте.
Мужчина