Здесь.
Вот тут.
Совсем рядом.
Тибор спотыкается о ветви, ветви расступаются, недовольно шипя, Тибор падает в траву, живую, теплую, нагретую солнцем.
Переводит дух.
Телефон надрывается в кармане, непринятых вызовов – до фига, время, время, почему прошло три часа, Тибор метался в ледяных чертогах минут пять, не больше. Откуда вообще взялось это словечко – ледяные…
Я здесь.
Тибор замирает. Уже почти дошел до студии, и вот оно, нате вам, – я здесь.
Голос.
Из ниоткуда.
Тихий, едва различимый, вообще не поймешь, был он или нет…
– Я здесь…
Был…
Стоп-стоп-стоп, да что ж такое-то? – Фабиан хлопает в ладоши, толстые, мясистые, вперевалочку идет к Тибору, который уже не Тибор, Венкель, Венкель, – вот так, значит, да? У вас герой что?
– А что такое?
– А то такое! Да он что видел, он чуть с ума не сошел, он тут еще полдня в баре сидеть будет, в себя приходить!
– Так на работу же надо…
– И чего, на работу надо, вот вас до смерти напугать, вы встанете, отряхнетесь, на работу пойдете, так, что ли?
– И пойду… вон, сюда шел, под машину попал, и ничего…
Фабиан смотрит, Фабиан не верит себе, смотрит на Венкеля, а верно ведь, прихрамывает, слегка-слегка, что у него там, какое еще растяжение, как он вообще на ногах держится, а ведь держится… И самое время сейчас показать ему на дверь, хватит уже, еще не хватало, чтобы актеришко права качал. Это уже слишком. Нет, даже вчера еще было – уже слишком. Когда Тибор свернул в городское хранилище, в библиотеку, что он там забыл, что он там ищет, перебирает свитки, один, два, десять, что он там смотрит, какая еще война с северным ветром, ну ты сам подумай, чего ради он войну с северным ветром искать будет?
Венкель разводит руками, а вы как хотели, врага надо в лицо знать, вот увидел Тибор эту сущность с севера, этот