Есенин подает мне знак подождать. Но с гостьей не знакомит. Женщина удалилась, бросив: «Что ж! Я ухожу!» Даже не кивнула на прощанье.
– Кто такая?
– Так, одна… из наших мест.
– Землячка?
– Ну, да.
И у меня вспыхнуло имя: «Лидия Кашина! Та, кому посвящена «Зеленая прическа»…
Многие годы спустя я увидела в одном издании портрет Л. И. Кашиной. На портрете она смотрелась моложе и красивее. Но то же решительное, властное лицо – знакомое лицо «землячки».
Впоследствии я узнала, что как раз об эту пору – в сентябре 1923 года – Кашина появилась в Москве». (Вольпин Н. Д. Свидание с другом // Юность. – 1986. – №10).
Описанная Надеждой Вольпин «ссора между любовниками» вовсе не означала, что Есенин вычеркнул Лидию Ивановну Кашину из своей памяти. В начале 1925 года он пишет поэму «Анна Снегина»:
Приехали.
Дом с мезонином
Немного присел на фасад.
Волнующе пахнет жасмином
Плетневый его палисад…
При посещении родины Есенина гости Константинова неизбежно улавливают в селе невидимое присутствие не только поэта, но и хозяйки «дома с мезонином»:
На родине поэта – тишина.
Тепло с полей восходит к небу паром.
А там, внизу, под жёлтым крутояром,
Бесшумно плещет окская волна.
Здесь всё напоминает о былом:
И улица, и сад, и дом поэта.
В кистях рябины загостилось лето —
Одаривает светом и теплом.
Придерживает низкий небосвод
Крутая крыша дома с мезонином.
И кажется, что в белом платье длинном
Вот-вот хозяйка выйдет из ворот.
Прохожего окликнет:
– Ах, Сергей!
– Неужто вы?
Надолго ль?
– Да, надолго… —
И заструится